Инсектерра. Выжить в любви

Полная луна поднялась высоко в небе и ее серебряные лучи пробирались сквозь кружевную листву тамарикса. Ветер не тревожил веток, папоротники не вздрагивали, даже камни под ногами отшельника не шумели, откатываясь с пути. Гиблый лес казался сонным, но чутье бывшего воина подсказывало, что затишье напоминает о броске затаившегося хищника.

Внезапно вопль ужаса разрезал хрупкий покой. Где-то рядом отчаянно звала на помощь перепуганная женщина.

Манти Ош по голосу узнал Камрит и бросился вперед. Повинуясь скорее инстинктам, чем разуму, на бегу он отломил первый попавшийся сук, усыпанный мелкими шипами.

− Я здесь! Я иду за тобой! – выбегая из кустарника на крохотную светлую полянку, он хотел отвлечь внимание на себя.

Когда из зарослей вслед за Камрит выскочила голодная Вайша, отшельник до хруста в пальцах сжал единственное оружие, глядя прямо в мерцающие глаза зверя, который внезапно остановился и пригнулся к траве.

− Прочь! Спасай себя, не оглядывайся. – Манти Ош оттолкнул Камрит, думая, что она побежит в долину.

Но бывшая куртизанка спряталась за ствол брокса и теперь выглядывала оттуда, шепча молитвы Всеблагому. Впервые глядя на обнаженную мужскую спину, Камрит видела не только крепкое тело, способное так или иначе ублажать или мучить женщину, но настоящую мощь духа, готового защищать даже таких никчемных созданий, как она.

Вайша ощетинилась, коротко рыкнула и бросилась на отшельника, и он выставил вперед свой сук наподобие меча, метясь в глаза животному.

− Святые небеса, защитите! – причитала Камрит, в кровь обдирая ногти, елозившие по шершавой коре, но рев раненного животного заглушил ее слабый голос.

Дергая головой, разъяренная Вайша попыталась ударить отшельника лапой, а тот ускользнул в сторону, отчего острые когти лишь зацепили плечо. Падая на траву, Манти Ош хотел вогнать обломок сука в живот хищнику, но смог пробить лишь толстую шкуру и еще больше разозлить большую кошку.

Нечеловеческим усилием отшельнику удалось провести удачный захват шеи животного и крепко сдавить Вайшу. Еще несколько жутких мгновений зверь хрипел и терзал когтями спину Оша, пока он со сдавленным стоном не согнул мохнатую голову вбок, ломая позвонки.

Годы изнурительных физических нагрузок оказали неоценимую пользу в неравной борьбе. А быть может, сам Дух первого жителя долины, почтенного Манти Хара руководил этой схваткой, оказывая незримую поддержку любимому ученику…

Бывший рыцарь рухнул на землю, чувствуя, что силы полностью покинули уставшее тело. Он сделал все, что мог. Он убил одну из самых опасных и хитрых бессловесных тварей Инсекты, чтобы спасти свою женщину.

«Прости меня, обитатель леса, что не мог иначе остановить тебя».

Словно расслышав его мысленное обращение, Вайша перестала скрести по земле лапами и затихла, окончательно испустив дух.

И тогда вместе с расслаблением пришла невыносимая боль в плече и разодранной спине Манти Оша, – он привстал на колени, прижимая ладони к боку, чтобы хоть как-то остановить поток крови.

− Милый, хороший мой. Ты жив… Я сейчас тебе помогу, – Камрит бросилась к нему, разрывая на себе одежду.

Она судорожно всхлипывала и болтала при этом, как испуганная манкана:

− Я испугалась, что умру, но еще больше боялась, что погибнешь ты. И все из-за меня. Все твои беды из-за меня.

− Зачем… ты… ушла от меня так далеко? – с трудом прошептал Манти Ош.

− Я думала, так будет лучше. Я не хотела больше мучать тебя. Я тебя люблю.

− Я тоже люблю тебя.

− За что же… за что ты можешь меня любить… О-о! Теперь я уже не боюсь умереть… только… только бы успеть перевязать тебе руки, ах, и спина. Бедненький мой, это все я виновата. Я дрянная, ничтожная, самое скверное существо. Ты обязан спасти мою душу, раз сберег тело.

Теперь Камрит смеялась вперемешку с рыданьями, и Манти Ош улыбнулся, чувствуя, как увлажнились собственные глаза.

− Ты дала мне радость. Просто видеть тебя и слышать – было радостью. Я подглядывал за тем, как ты купаешься голышом и ласкаешь себя сама у воды, подслушивал твои песенки, когда ты садила цветы, считал тебя испытанием на пути добродетели и все это время отчаянно желал.

− Ах, милый! Ты совершил недостаточно грехов, чтобы так тяжко каяться, – утешала Камрит.

Она неумело обматывала Оша обрывками платья, то и дело целовала его щеки, нос, брови, виски, говорила всякую ерунду и смех мешала со слезами. Нужно было возвращаться в долину и надежнее обработать раны, но Манти Ош медлил, осторожно обнимая маленькое податливое тело, ощущая его тепло и хрупкость.

Зачем он прежде отказывался от такого чуда? Разве не может истинная любовь сотворить больше добра, чем самоотречение и аскеза?

Повинуясь порыву нежности, Ош сильнее прижал Камрит к себе, а когда та застыла в изумлении, склонился к ней, чтобы поцеловать в ответ соленые от слез губы. И она замерла, прикрывая глаза, боясь спугнуть давно вымаливаемое счастье.

Наконец Манти Ош мягко отстранил от себя Камрит, давая знак, что хочет подняться.

− Пора вернуться в безопасное место. Вторую битву здесь я не переживу.