Инсектерра. Выжить в любви

Постепенно я вспомнила множество занятных историй из книг, пересказала все виденные мною мультфильмы. Конечно, мне задавали вопросы… И я не все могла объяснить так, чтобы девчушки поняли верно. Мой прежний мир казался им чуть ли не страной, где обитают Боги, а сама я в их представлении была мамочкой, сошедшей с Небес.

Иногда мы выходили в коридоры, и я позволяла дочкам разрисовывать стены. Наро был очень удивлен, ведь в Кормаксилоне до сей поры был признан всего один художник – он сам, но, кажется, детское творчество растрогало и впечатлило главного Добытчика.

Из своих личных запасов он принес новые краски и лучшие кисти и сам подолгу находился с нами, поправляя чьи-то неумелые каракули.

А еще мы пели. У некоторых девочек оказались приятные голоса и отменный слух. Я первая задала тон, начав с самых простых детских песенок, а потом припомнила многие эстрадные «шлягеры» моего времени. Дочки быстро все запоминали, легко учились и вносили в мои истории-песни свое оригинальное видение. А как же они любили танцевать и разыгрывать сценки!

Однажды вечером в Кормаксилоне прошел первый большой концерт в истории Семьи. В общем зале я сидела на подушках у импровизированной сцены, опираясь затылком на грудь Уно. И я искренне поражалась тому, что мои вчерашние малышки уже вполне походили на юных девиц. Неужели прошло всего лишь три месяца от их появления на свет?

Словно прочитав мои мысли, Уно коснулся губами моей щеки:

− Мы растем быстро и долго остаемся в поре зрелости, почти не меняясь. Скоро они смогут выбрать себе мужчин. Хотя, думаю, наставники подскажут им, на кого обратить внимание в первую очередь.

Я с неодобрением покосилась на Уно:

− Они еще маленькие! Какое может быть сватовство? Не разрешаю.

Но что я могу запретить по большому счету? Вон, Ваири уже строит глазки Кадо, а наш вояка и «перья распушил», грудь колесом. Вырастил себе жену, что тут скажешь! Так разве ж я против? Надо лишь еще подождать.

Если так дело дальше пойдет, у нас тут скоро возникнут настоящие семейные ячейки, и коммуна развалится, каждый будет сам за себя. Не хочется думать о плохом, может, я все преувеличиваю и они смогут выстроить идеальные взаимоотношения в своем огромном доме.

− О чем ты задумалась? Не тревожься. Эти перемены принесут лишь добро.

− Конечно, конечно… Добро, прогресс, культура, цивилизация и все такое. А потом кто-то изобретет порох и водородную бомбу…

− О чем ты говоришь? Я тебя не понимаю. Ты хочешь, чтобы все было как раньше? Тебе мало одного мужчины в постели? Это легко исправить, только скажи.

− При чем здесь постель! – вздыхала я. – Меня заботит другое, но если хочешь поднять эту тему… Ты бы смирился, позови я Наро или кого-то еще на ночь в свою комнату? Скажи прямо, я хочу знать правду.

− Я дам тот ответ, что ты хочешь услышать. Я был бы слегка недоволен и чуточку зол. И, возможно, прогнал бы из твоей комнаты другого мужчину… если он тебе не по нраву. Решать только тебе, Магрит. Хм… нет, я бы очень разозлился, начни Кадо целовать тебя между ног.

Уно делает зверскую гримасу, но в глубине его глаз таится усмешка. Хочется тоже смеяться или, напротив, заплакать. У меня сейчас часто меняется настроение. Вдруг резкая боль заставляет согнуться и упасть вперед на подушки. Неужели прямо сейчас?!

Благоразумный Уно отнес меня в Чрево Матери, а не в мою спальню. Я сопротивлялась и кричала, чтобы не останавливали представление. Мои славные дочурки к нему тщательно готовились, мы репетировали целыми днями, а я тут не вовремя устроила личный концерт. А, может, малышу во мне тоже стало любопытно, и он поспешил выбраться, заслышав песни и смех сородичей.

Уно уложил меня в нишу и помог избавиться от одежды. Когда в комнату забежал Наро, я даже не удивилась. Пожалуй, этих двоих мужчин я хотела даже сейчас видеть рядом. Немного страшно, но вовсе не за себя. Только бы младенец родился здоровым и крепким, не важно – с волосиками на голове или без них, не важно, с красноватой кожей или молочно-белой.

Это продолжалось довольно долго, но у меня были периоды краткого отдыха, и тогда я просто жалобно стонала на руках Уно. А он, стараясь скрыть растерянность, утешал меня, вытирая влажной тканью лицо.

Только Наро проявлял чудеса сообразительности и выдержки. Добытчик пытался даже шутить и давать советы, доводя меня до приступов нервного смеха, во время очередного из них все и закончилось. Или наоборот началось…

Я без сил повалилась на мягкое ложе и какое-то время наслаждалась чувством освобождения и легкости. Но сбивчивый шепот рядом заставил меня насторожиться и засыпать "повитух" вопросами:

− Уно, что такое? Пожалуйста, не молчи… Наро, покажите мне ребенка. Скорее! Что с ним не так?

Почему они медлят, Господи, я же сойду с ума! Когда Уно передал мне маленький хныкающий комочек, я была измотана до предела.

− Дай его мне!

− Сначала послушай… Ты должна знать, он не похож на нас.

− Что-о?!

− Он – совершенство! Твой сын сможет летать, Магрит!

«Уно, ты настоящее чудовище! Я прошу у тебя свое новорожденное дитя, а ты толкуешь мне о том, что я родила Ангела…»