Инспектор и бабочка

Мальчишка пожимает плечами:

– Уехали они отсюда на Викторовой колымаге.

– Вдвоем?

– Я ведь уже говорил.

– Может быть, к ним подсел кто-то третий? Молодая женщина?

– Не было никакой женщины. Ни молодой, ни старой.

– А что они делали перед тем, как сесть в машину?

– Ничего. Вышли из подъезда и тут же укатили.

– А как вел себя Виктор?

– Не понял? – мальчишка снова дергает себя за ухо.

– Ну, может быть, он был взволнован? Испуган? Удивлен?

– Да нет. Виктор и есть Виктор. Он странный.

– Он вел себя странно?

– Он вел себя как обычно. Жрал свои конфеты, только и всего.

– В этом заключается странность? В конфетах?

Ум цыганского засранца безнадежно проигрывает интуиции, уж не подстегнуть ли его работу небольшим денежным вливанием? Взвесив все за и против и вспомнив презрительную кличку Фараон, Субисаррета решает воздержаться.

– А что он такого сделал, Виктор? – задавать вопросы намного проще, чем отвечать на них, вот мальчишка и решил облегчить себе жизнь.

– Ничего.

– А черномазый?

– Почему ты называешь Виктора странным?

– Потом сами поймете.

– Когда это «потом»?

– Мы пришли.

Квартира Виктора находится не на лестничной площадке четвертого этажа, куда выходят еще две двери, она расположена на полпролета выше. Огрызок лестницы упирается в деревянную высокую дверь, очень узкую, больше похожую на дверцу платяного шкафа.

«41-Б» выведено мелом на дверце. Мусора здесь даже больше, чем на главной лестнице, и он… выглядит каким-то несвежим. Как будто лежит здесь не одно десятилетие.

– Я пошел, – заявляет цыганский засранец.

– Погоди… Когда он вернулся домой?

– Виктор?

– Да.

– Не знаю, я его со вчерашнего дня не видел. И его колымагу тоже. Обычно она стоит напротив подъезда.

– Ты смог бы опознать того типа?

– Легко. Только он здесь вряд ли появится.

– Откуда ты знаешь?

Ответом Икеру служит топот сбегающих по лестнице ног. Спустя минуту подъездная дверь громко хлопает и Субисаррета остается один на один с дверью квартиры «41-Б». Искать кнопку звонка бесполезно, ее здесь просто нет. Прежде чем постучать, Икер прикладывает к двери ухо: за ней царит мертвая тишина.

Исмаэль (если это действительно был Исмаэль) и Виктор Варади – не друзья. Что сказал инспектору Исмаэль об утренней встрече на ресепшене? Он и Виктор перебросились парой слов о красоте Сан-Себастьяна, портье посоветовал саксофонисту посетить Аквариум, что еще? Ах, да: «Кажется, его звали Виктор. Во всяком случае, это имя было написано у него на бейдже». Просмотренная Субисарретой пленка подтверждает показания Исмаэля. Он действительно вернулся в отель около семи утра и ненадолго задержался у стойки. Постоял несколько минут, облокотившись на нее и склонив голову набок. Виктор отреагировал на пришедшего так же, как отреагировал бы и Аингеру, и любой другой из персонала: почтительное внимание, дежурная улыбка, никаких других эмоций на лице не прочитывается. Жаль, конечно, что разговор, пусть и короткий, записан не был, но вряд ли оба молодых человека говорили о чем-то судьбоносном. О чем-то таком, ради чего имело смысл приехать в Ирун, внедриться в сомнительный цыганский квартал, подняться по захламленной лестнице и выдернуть портье из квартиры. Ни Аквариум, ни другие достопримечательности Сан-Себастьяна этого не стоят.

А что – стоит?

Если это был Исмаэль, почему он не сказал инспектору о визите сюда? Почему упирал на то, что в состоянии идентифицировать Виктора Варади лишь по бейджу на рубашке? В любом случае, отправиться на поиски малознакомого человека Исмаэля могли заставить лишь крайние обстоятельства. Связаны ли они с променадом Виктора на второй этаж, – в то самое время, когда произошло убийство?..

На стук в дверь никто не отвечает, ни единого шороха за дверью.

Подъезд, до сих пор живший своей жизнью, тоже притих в ожидании: что-то теперь ты будешь делать, инспектор? Вторжение в чужое жилище – уголовно наказуемое деяние, а санкции на обыск у Субисарреты нет. Неужели придется убраться восвояси, поджав хвост?

Как бы не так!

С замком Икер справился довольно быстро, мысленно похвалив себя за то, что прихватил конфискованные когда-то отмычки. Но прежде чем толкнуть дверь в жилище Виктора Варади, бросил взгляд на лестничные пролеты.

Никого.

Неприятных объяснений можно не опасаться, но даже если за ним и наблюдают, местные жители не из тех, кто станет беспокоить звонками полицию. Тем более из-за такого пустяка, как гипотетическое квартирное ограбление. Вот если в квартире окажется сам хозяин – щекотливой ситуации не избежать.

Да и черт с ним.

У Икера найдется о чем поговорить с ним помимо открытой с помощью воровской отмычки двери.

Просочившись внутрь и плотно прикрыв дверь за собой, Субисаррета перевел дух и огляделся: никаких сюрпризов при входе и планировка довольно стандартная – маленький тесный коридор и две двери, выходящие в него. Одна из дверей приоткрыта, за ней угадываются очертания совмещенной с салоном кухни: мойка, переполненная грязной посудой, и боковая панель холодильника.