Инспектор и бабочка

– «Королева ночи». И он, судя по всему, давно не работает… С вами все в порядке, шеф?

Все далеко не в порядке, неоновая надпись явно вступила в противоречие с утверждением Микеля, что мотель «давно не работает». Так же как «сеат» инспектора вступил в противоречие с «фордом» ночного портье. А светлый день вступил в противоречие с сумерками. А о чрезвычайно распространенном названии «Королева ночи» Икеру даже думать не хочется.

Не сейчас, потом.

– Что значит «не работает»?

– Окна заколочены фанерой, на двери – замок. Общее запустение, вот что значит «не работает». Я вам звонил, но вы не отвечали. Вот я и сходил к мотелю, пока было время…

– Кстати, о времени… Ты не подскажешь, который сейчас час? – инспектору нужна хоть какая-то точка опоры.

– Семнадцать минут двенадцатого, – точность – отличительная черта Микеля. – А что?

Слава богу, хотя бы время удалось синхронизировать! Его, Субисарреты, время не отличается от времени, в котором живет Микель.

– И на улице нет дождя?

– Вообще-то, на улице солнце. И ни одной тучки на небе.

– Ни одной тучки, и ты стоишь сейчас у моего «сеата».

– Ну да…

– А что находится рядом?

– В смысле? Вы говорите загадками, шеф.

Происходящее сейчас с Субисарретой – вот главная загадка. Все это – какое-то помрачение, помутнение разума. Но Микель не должен знать, что с его непосредственным начальником что-то не так. Или – не так с этим местом? Или – не так с окном, сквозь которое Субисаррета видит совсем другую реальность?

Не ту ли, что изо дня в день наблюдал Виктор Варади?

– Что находится рядом с моим «сеатом»?

– Грузовик, – после небольшой паузы сообщает Микель. – А рядом – еще две фуры. Мебельный фургон фирмы братьев Гарсиа. Платформа для перевозки домашнего скота, она сейчас пустая. Мини-ваген «хундаи»… Дальше перечислять?

– Тот грузовик – американский?

– Да. «Питербилт», кажется так.

– Кабина темно-красного цвета?

– Вишневого.

В сумерках, глядящих теперь из окна на Субисаррету, цвет грузовика не просматривается. Картинка остается черно-белой, как в старых фильмах с участием Риты Хейворт. Если бы это действительно было кино – за общим планом стоянки последовал бы средний, а затем крупный. Где обязательно произошло бы хоть что-то, кроме дождя.

Но Субисаррета продолжает смотреть на происходящее с высоты четвертого этажа, – и ничего в безмятежном пейзаже не меняется.

– Так что мне делать, шеф? – напоминает о себе Микель в телефонной трубке.

– Стой там, где стоишь.

– Возле вашего «сеата»?

– Да.

– А вы?

– Я сейчас подойду.

Больше всего Субисаррета боится, что за входной дверью окажется еще одна – третья – реальность: не его собственная, в которой топчется сейчас Микель. Не его и не Виктора Варади – ши-фу Эла.

Рисованные ступеньки. Рисованная коробка с лапшой в рисованном пакете (привет от рисованного китайца). Наконец, там может оказаться сама псевдо-Рита с белым облачком над головой. Надпись на облачке такая длинная, что едва укладывается в две строки: «Вас порекомендовал мне один старинный друг, чью фамилию мне бы не хотелось называть. Дело в том, что мне нужна помощь».

Облачко над головой Субисарреты окажется существенно меньше Ритиного:

«Это убийство, моя сладкая».

Слава богу, опасениям инспектора не суждено сбыться. За дверью крысиной норы – все тот же грязный подъезд, все те же обрывки газет и алюминиевые банки из-под кока-колы, пустые и сморщенные. Но инспектор неподдельно радуется даже этой разрухе. Она не рисованная – настоящая.

* * *

…Улица встречает его солнцем, подбирающимся к зениту: на сумерки и дождь нет и намека. Все встало на свои места, всего-то и нужно было, что покинуть жилище Варади. Маленький цыган ошибся: это не Виктор – странный. Странным оказалось место, в котором он обитает. Нужно вернуться сюда еще раз и остаться здесь на подольше.

От этой внезапной мысли Субисаррете становится неуютно. По спине пробегает холодок, ладони становятся влажными, только этого не хватало! Неужели он, инспектор полиции, крепкий тридцатипятилетний мужчина, трусливее какого-то хлипкого ночного портье? Ведь Виктор возвращался в свою нору каждое утро, он проводил здесь достаточно времени и даже сумел организовать некое подобие быта. Интересно, что он видел в окне, выходящем на стоянку? Дать ответ на этот вопрос может только он, осталось лишь обнаружить пропавшего портье. Желательно – живым.

А вот и Микель!

Микель перетаптывается с ноги на ногу у «сеата», ничего с машиной инспектора не случилось: шины не спущены, зеркала не свинчены, лобовое стекло не разбито. Все в порядке и с соседями «сеата» – американским грузовиком, фурами и фирменным мебельным фургоном братьев Гарсиа. Единственное, что настораживает Икера, – полное отсутствие владельцев транспортных средств, – интересно, куда они запропастились?