Инспектор Ян: Ипсилон-2

Восторженные взгляды пассажиров отражали сияние царственной вечной галактики. Млечный Путь закручивал свой рукав вокруг невидной отсюда черной дыры, сияя  голубым туманом водорода, сверкая тысячами горячих звезд, полыхая взрывами умирающих солнц, подмигивая пульсарами, рождая сверхновы. И все это происходило в один этот миг, и происходило в течение многих и многих стелетий. События, длиной в миллионы человеческих жизней казались застывшими.

Зрители на палубе молчали. Они не думали не о чем, и мыслили сразу обо всем. Было и просто любопытно, и безумно захватывающе, и отчего-то страшно. Страшно покидать свой дом и мчаться в новое и неизведанное. Безумная и необъяснимая радость закипала острым восхищением где-то глубоко в груди и выливалась солеными искрами. Люди вытирали слезы, но не в силах были стереть своих эмоций.

А Майка продолжала тянуть своим ангельским голоском:

– Мгновенье жизни пролетает быстро.

Ты станешь прахом, станешь пылью!

Куда бы не направился,

Вернешься в бездну ты,

В пучину безвременья,

В рождение и гибель звезд.

Оркестр доиграл финальные аккорды. Майка  в облаке своего белоснежного платья плавно скрылась за кулисами. На сцене остался только Млечный путь. Спустя ещё пару минут софиты вернули на палубу свет и оживили статуи пассажиров. Последние поспешили спрятать свои искренние эмоции и натянули маски общепринятого притворства. Ян опомнился и поспешил искать мужчину с тростью, но его остановил ласкающий слух голос певицы.

– Вы уже уходите?

Ян обернулся. Упругое тело, втиснутое в длинное красное платье, полыхало теплом с тонким привкусом розы. Майка с любопытством разглядывала растерянное лицо инспектора.

– Майка!.. Вы очаровательны! – Дрожащим голосом произнес Ян.

– Бросьте! Что я в сравнении с этим? – Девушка указала взглядом на Млечный Путь, застывший в смотровом окне.

– Очень красивая песня. – Ян по-прежнему вздрагивал, не в силах справляться с нахлынувшими эмоциями.

– Написала по случаю. Как ваше расследование, инспектор?

– У меня есть улика против человека, которого я, к сожалению, упустил из виду.

– Ах, простите. Я не знала, что вы кого-то преследуете. Увидела вас и безумно захотелось поболтать. Однако, инспектор, скажите, кто этот человек?

– Вы знаете всех на этом лайнере?

– Нет. Но с многими приходится общаться. Я – "черный квадрат", на который всякий кошелек, считая это своим долгом и правилом хорошего тона, поглазеть и познакомиться.

– Тогда, может быть, вы видели любителя покера с тростью?

– Это слишком размытое описание.

– Трость выполнена из колосского золотого мрамора…

– В виде цветка с жемчужиной. – Перебила девушка Яна и с самодовольством заглянула тому в глаза. – Не самый приятный тип.

– Вы знакомы?

– Порядка двенадцати лет. – Девушка вздохнула, а лицо её на мгновение посерело от прикосновения грусти и сожаления.

Ян удивленно хлопал глазами.

– Это мой отчим. – Широко улыбнувшись, поспешила разъяснить Майка. – Мама вышла за него, когда мне было около восьми лет.

– И что скажите об отчиме?

– Я его редко видела. Чтобы я не мешала им с мамой, они отправили меня в элитную школу искусств на Марсе. Там я училась музыке. В восемнадцать окончила ее. Вернулась и сказала, что хочу петь. И чтобы я и дальше не мешалась у него под ногами, Вол отправил меня…

– К совету директоров «Мун Ривер».

– Верно.

– Почему именно к ним?

– Я уже говорила, вероятно потому, что компания основана им. Только это не доказать.

– А с отчимом вы общаетесь?

– Больше, чем хотелось бы. После смерти мамы он заставляет меня посещать его деловые встречи. Мое присутствие здесь – тоже его просьба. Он кому-то в чем-то проспорил  и оказался должен мое выступление. Мне пришлось отменить свой тур, чтобы лететь на Ипсилоне. А я могла сейчас загорать на песчаном пляже Ямайки…

– Никогда там не был. Я родился на Марсе.

– Это очень грустно!

– Так распорядились мои родители.

– Что ж, инспектор, наверно вы хотите, чтоб я вам помогла?! Хотите поболтать с моим отчимом?

– Было бы не плохо.

– Я найду его. Никуда не уходите!

Майка пожала инспектору руку и, плавно раскачивая бедрами, удалилась с палубы. А Ян еще некоторое время продолжал испытывать электроразряды мурашек, кусающих его за кожу по всему телу. Он стоял, будто оглушенный, и вдыхал остатки розовых духов и тепла прекрасной нимфы.

Зачем-то вспоминалась школьная привязанность. Пожалуй, единственный раз, когда Ян был по-настоящему влюблен. Или думал, что влюблен. Но даже тогда он не испытывал таких острых и глубоких эмоций.

"Кто бы мог подумать? – удивлялся Ян самому себе. – Еще вчера она была просто певичка с заметными формами" .

Ян подошел к сисястому боту и заказал холодной водки. Напряжение в чреслах не позволяло собраться с мыслями.

– Не оборачивайтесь. – Раздался за спиной голос Макса Фердинанда.

Ян опрокинул стопку, едва не поперхнувшись. Совладав с собой, но так и не переборов нахлынувшие слезы, он тихо спросил:

– Что выяснили?

– Предварительное решение врача – Навацки умер от отравления. По всем признакам произошла утечка газ. Серпенсий.