Инспектор ливней и снежных бурь

Есть скептики, которые иногда спрашивают меня, действительно ли я способен питаться только растительной пищей. Чтобы сразу в корне пресечь расспросы, я обычно отвечаю: Да, я могу питаться гвоздями. Если они этого не поймут, едва ли они поймут меня вообще. И нечего терять времени на объяснения. А я с удовольствием слышу о подобных опытах» например о юноше, который пробовал в течение двух недель питаться сырыми зернами кукурузы, перетирая их зубами. Беличье племя проделывает это с успехом. Человеческий род проявляет интерес к этим экспериментам, хотя они тревожат некоторых старых дам, владеющих третьей частью акций в мукомольной промышленности41.

Халед42 не давал своим усталым воинам расслабиться, боясь ночного нападения противника. Пусть никто не спит, – сказал он. – У нас будет достаточно времени для этого после смерти. Интересно, поняли бы эти слова солдаты-янки?

Омар отвечал умирающему Абу-Бекру43: О, преемник апостола Бога! Избавь меня от этого бремени. Мне не нужен халифат. – Но ты нужен халифату! – отвечал умирающий Абу-Бекр.

Гераклнй слышал о простой одежде халифа Омара44 и спросил, почему, захватив такие богатства, он не ходит в роскошных одеяниях, подобно другим знатным людям. Ему ответили, что этот мир ему безразличен, его мысли – о мире грядущем и он ищет милости у одного лишь Бога. В каком дворце он живет? – спросил император. В глинобитном доме. – Кто его слуги? – Нищие и бедняки. – На каких коврах он сидит? – На коврах справедливости и беспристрастия. – Что представляет собой его трон? – Воздержание и истинное знание. – Каковы его сокровища? – Вера в Бога. – А кто его охраняет? – Храбрейшие из унитариев45.

Зейяд, бывший некогда губернатором Бассоры, где бы ни управлял, приказывал обычно всем жителям держать ночью двери домов открытыми, оставляя у входа загородку, чтобы не заходил скот. Он обещал возместить любую вещь в случае кражи. Охрана порядка при нем была столь эффективной, что кражи прекратились.

Абдулла46 стоял так неподвижно, погруженный в молитву, что однажды ему на голову сел голубь, приняв его за статую.

7 июля. Мне кажется, откровения ночи божественны. Встречаясь утром, люди могут обмениваться новостями ночи, тем, какие божественные указания были им даны. Я обнаружил, что часто наяву сохраняю в памяти слова, услышанные от богов, испытываю такие побуждения к чистоте, героизму, литературному труду, какие никогда не рождаются днем.

Один из тех дней, когда вслед за утром идет не день, а скорее бесконечное утро, длительная утренняя пора, когда благодаря облакам рассвет длится целый день.

Сейчас одни цветы уже отцвели, другие еще не начали цвести. Такой же перерыв у певчих птиц. Редко слышны малиновка, рисовый трупиал и другие.

Я радуюсь, когда вижу во сне, что был исполнен добродетели и благородства.

Где же греческая история? Она являет себя, когда утром я вспоминаю откровения ночи.

Луна сейчас находится в третьей четверти. Когда я проходил по поселку в десять часов холодным, как в мае, вечером, я любовался густыми тенями вязов на земле, их ажурным узором и думал о том, что люди получили больше, чем могли надеяться: деревья не только растут, но и отбрасывают узорчатую тень на землю. Вечером тени ложатся на землю. Они высятся, изгибаются и свисают над улицами, как светильники темноты. Недавно во время дневной прогулки я видел, как солнце освещало глубину густого соснового леса, отбрасывая на землю блики, подобные лунному свету. Оно высвечивало покрытую лишайником кору большой сосны, от которой отражалось, освещая заросли вокруг, вроде второго солнца. Это было глубоко в лесу, и вы бы, пожалуй, сказали, что туда не может проникнуть солнце.

Сегодня вечером второй раз ходил с Энтони Райтом посмотреть в телескоп Переса Блада. С десяток соседей было захвачено волной нашего любопытства. Один из них, который живет в полумиле отсюда, сказал, что Блад был здесь день-два тому назад с дневной подзорной трубой; он смотрел на восток, в сторону холмов у Биллерики, Берлингтона и Уоберна. Забавно было наблюдать, с каким почтением соседи относятся к этому человеку с телескопом. Примерно с тем же чувством дикари встречают обитателя цивилизованного мира, хотя в этом случае дистанция между ними была совсем невелика. М-р Блад с его приземистой североевропейской фигурой, в маленькой шапочке, напоминал мне Тихо Браге47. Сегодня вечером он не пригласил нас в дом – ни мужчин, ни женщин. Насколько мне известно, он не делал этого и раньше. Я до сих пор довольствуюсь тем, что смотрю на звезды невооруженным глазом. М-р Райт спросил его, сколько стоит его инструмент. Тот ответил: Ну, этого я не хотел бы говорить. – При этом он, как обычно, заикался и запинался. – Но вопрос ваш мне вполне понятен. – Да-а, – сказал я, – и вы думаете, что дали нам убедительный ответ.

На обратном пути мой спутник Райт, могильщик, сказал, что сегодня утром ему было очень трудно рыть могилу, – могилу для того, кто некогда был моим учеником. Несмотря на дождь, сказал он, земля на глубине двух футов сухая, как зола.