Инспектор милиции

— Считаешь, пустяки? (Славка промолчал.) А если Ледешко эти яблоки для больного берегла? Сейчас яблок мало, сам знаешь. Только скороспелки.

— Кто же это у нее заболел? — спросил паренек.

— Жена сына, сноха. — Я посмотрел ему в глаза. — Это правда. На Севере она. Витамины нужны…

Славка потупился. Такой оборот дела заставил его задуматься.

Больше про яблоки я ему ничего не говорил. …Через два дня у меня была Ледешко.

— Выхожу раненько утром скотину кормить. Гляжу, у самого крыльца что-то темнеется… Не поверите, товарищ начальник, яблоки мне возвратили. Может, даже больше, чем взяли. Усовестились, значит, пацаны… Я с почты. Послала сыну посылку. — Ледешко сияла. Не знаю, отчего. Оттого ли, что правда восторжествовала, или ей было приятно раскаяние Славки и его попытка замолить свою вину, что тронуло сердце сварливой женщины. — И что еще, товарищ лейтенант, кавун большой приперли…

— А на нем буква «К»? — не удержался я, улыбнувшись.

— Действительно, буковка была, — удивилась старуха. — А вы откуда знаете?

— Милиция все знает, — сказал я загадочно. Окончание этой истории я узнал позже. Оказывается, ущерб Ледешихи был возмещен за счет яблок из личного сада кузнеца Петриченко. Пацаны под руководством, конечно, Славки на сей раз устроили набег в соседний хутор, в Куличовку, подальше от своих сельчан. В общем, сделали хорошее…

Правду говорят: дорога в ад вымощена благими намерениями.

Теперь пострадавших было двое: Ледешко и колхозный кузнец.

20

«Димчик, дорогой!

Я живу у тети Мары. Мама с папой в своей Паланге. Погода там плохая, холодно. Папа пишет, что с удовольствием сбежал бы, но маме жалко денег, отданных за путевки. Я их очень жду. Тетя Мара держит меня в «ежовых рукавицах» и говорит, что никогда больше не возьмет на себя «такой ответственности за судьбу невесты на выданье». А мы с тобой думали, что она современная и своя. Она в восемь часов загоняет меня домой. В кино я могу ходить только на утренние сеансы. На них идут не все картины. При маме и папе я смотрела все. Пусть только поскорей приедут наши предки! С тетей Марой я и разговаривать не буду. Видишь, какие на самом деле люди? Я теперь поняла, что говорят они одно, а ведут себя иной раз по-другому. Конечно, хорошие встречаются. Почему ты не пишешь? Я за тебя волнуюсь. Недавно прочитала в газете, что один милиционер задержал опасного преступника, но сам при этом был смертельно ранен. Ему после смерти дали орден. Димочка, ты всегда ходи с наганом. И попроси себе собаку. Такую, как Мухтар. Они налетают на преступников первые и часто спасают милиционеров. Если тебе не выдадут собаку, я напишу Юрию Никулину и попрошу, чтобы он помог мне достать овчарку. В крайнем случае, попрошу у дяди Феди. У их овчарки щенки. Ты его вырастишь и научишь. Ответь на мое письмо сразу. Ты там все-таки один, и мне тебя жалко. Крепко тебя целую. Аленка».

Не подозревая, Алешка выболтала в своем письме многое. Я был один, а она, выходит, не одна. Первая любовь. Я завидовал своей сестренке. Представляю, какой натиск выдерживает тетя Мара, наша старинная приятельница и сослуживица мамы. Она и так всего боится в жизни. А тут Алешка — упрямая, своенравная. Отец ее всегда баловал. Бабушка говаривала: «Вырастишь на свою голову. А от прыткой козы ни запор, ни забор…»

Но откуда эти страхи за меня? Любовь… Она, видимо, вообще делает человека мудрее.

Стало быть, сестричка впервые по-настоящему задумалась о людях. Лишь бы у нее все хорошо получилось. Первое чувство, как колея: ляжет правильно, потом всегда будет выходить красиво. Очень бы мне хотелось посмотреть на того, из-за которого Алешка воюет с бедной тетей Марой и о ком, наверное, думает засыпая.

Да, как ни верти — грустно. Бегут, значит, годы, детство уплывает все дальше и дальше, с бабушкиными румяными пирожками, с безмятежными воскресными утрами, с ожиданиями праздников и взрослой жизни, наполненной свободой и свершениями всех желаний…

На Алешкино письмо я не успел ответить. События завертели меня, дни заполнились делами, дорогами, людьми.

Помнится, в тот день, когда я получил от сестры письмо, я готовился к моей первой лекции в клубе. О профилактике преступности. Это была моя первая лекция в жизни. До этого я бывал только слушателем. Теперь будут слушать меня. Коля Катаев решил обставить ее по-солидному. Сначала он все раскритиковал.

— Ну кто придет в клуб, если прочтет тему твоей беседы? Мудрено и пусто звучит для наших колхозников: «Общественный прогресс и правопорядок». Лично я не пошел бы. Лучше козла забить.

Я обиделся:

— Заголовок из «Правды». Умнее нас с тобой писали люди…

— Так то «Правда»! Всесоюзное направление дает. С научной небось базой. Наверное, профессор какой-нибудь?

— Профессор, — кивнул я. — Даже два.

— Вот видишь. Давай что-нибудь попроще. Чтобы зазывало и суть показывало.

— «Алкоголь — твой враг!» — предложил я. Коля рассмеялся:

— А врага, скажут, уничтожать надо. Кто больше уничтожит, тот герой!..

— Значит, о борьбе с алкоголизмом не следует? Нехорошо, комсорг, получается. Поп вон, говорят, такой проповедью разразился…