Инспектор Сара Геринген. Книги 1 - 3

— Смерть человека женского пола, в возрасте приблизительно пятидесяти лет, могила 3666, наступила в результате четырех ударов, нанесенных по задней части черепа, и вызванной этим кровопотери. Исследование краев ран под микроскопом показало, что речь идет об оружии скорее режущего, чем колющего или рубящего действия. Таким образом, приоритетным является предположение об использовании скорее меча, чем более распространенной в тот период секиры. Учитывая угол повреждений, удары наносились обездвиженной жертве сзади и сверху. В противном случае она, весьма вероятно, сопротивлялась бы, результатом чего был бы иной характер повреждений. Всё позволяет предположить, что речь идет о процедуре казни. Однако в ту эпоху приговоренных казнили обезглавливанием. Следовательно, более вероятно предположение, что имело место ритуализированное умерщвление, близкое к жертвоприношению. В комплексе эти заключения ставят ряд вопросов: почему эта старая женщина стала объектом такой жестокости? Она определенно не представляла физической угрозы, следовательно, речь идет о политике или о каком-то символе. Второй вопрос: мел, который она держит перед лицом — предмет, очевидно, бывший ей дорогим и поэтому сохраненный ею до последнего вздоха. Наконец, правая рука, согнутая над головой с указательным пальцем, определенно направленным в конкретном направлении. В данном случае на юго-запад. На что направлен палец? На что она пыталась указать?

Последняя фраза Сары закончилась невнятным бормотанием.

— Ну, что ты об этом думаешь? — спросил Кристофер.

— Что ты прав по двум пунктам: первый — теперь нет никаких сомнений, это один и тот же способ действий. И второй — вопросов появилось больше, чем ответов. Что известно об этом древнем поселении?

— Немного. И еще меньше об этой старушке. Потому-то она так известна среди археологов: она — загадка.

— Не для убийцы Катрины Хагебак, определенно. Иначе говоря, разгадав загадку Клиффс-энд-Фарм, мы, возможно, поймем мотив убийцы и получим шанс его найти.

— Сара, не заводись. Вот уже несколько лет над этим работают университетские профессора и археологи, ни ты, ни я не сможем в этом разобраться с налету.

— Окажи мне услугу: собери все, что сможешь, о проводившихся в том месте раскопках, особенно об этой женщине. Посмотри, нет ли нестыковок в рассуждениях, в выводах, ищи отвергнутые гипотезы, которые могли бы нас заинтересовать. Мне нужно нечто конкретное, если я хочу убедить Йенса Берга и его протеже Петера Гена в том, что, разрабатывая версию о русских националистах, они идут ложным путем.

— О’кей, стало быть, у нас остается менее четырех часов, чтобы раскрыть убийство, совершенное более двух тысяч семисот лет назад. Амбициозная задача.

— Сделай, что сможешь. Завтра утром посмотрим. Позвони мне… — Сара вдруг осеклась. — Прости, я думаю только о себе и совсем забыла спросить, как прошел твой первый рабочий день на новом месте.

— Не беспокойся, мой прием на работу отсрочен ввиду последних событий. Поговорим об этом позднее.

— А Симон?

— У твоих родителей. Все образуется. А ты как себя чувствуешь? Твоя эсэмэска была… хаотичной.

Сара засомневалась, говорить ли ему правду. Она не хотела его волновать.

— Все наладится. У меня был один довольно трудный момент сегодня, но все обошлось.

— Эй, Сара, если мы даже ничего не найдем, это не катастрофа, согласна? Тебе быстро дадут новое дело, расследуя которое ты всем им докажешь, как они ошиблись, что отстранили тебя от этого.

— Угу. Постараюсь смотреть на вещи именно так.

— Береги себя, я не хочу, чтобы тебя снова отправили в Хемседал, о’кей?

— Мне хватило одного раза, можешь быть в этом уверен.

Сара ожидала, что Кристофер продолжит в том же шутливом тоне, но он молчал.

— Кристофер, ты здесь?

— Да, да, уже думаю, с кем надо связаться, чтобы разгадать тайну могилы 3666. Я берусь за работу. Пока!

Сара хорошо изучила Кристофера и сейчас мысленно спросила себя, что его расстроило или встревожило. Тем более обычно он завершал телефонные разговоры словами, что любит ее.

Неужели он узнал, что она солгала ему о своем пребывании в Хемседале? Это невозможно. И потом, это не тот случай, чтобы скрывать от нее свои сомнения. Он бы спросил прямо. Должно быть, он немного выбит из колеи всей этой историей.

Сара подошла к окну гостиничного номера, чтобы посмотреть на огни фонарей, отражающихся в бурных водах порта.

Дело приобретало настолько невероятный размах, что ей было тяжело его принять. Она вспомнила слова Кристофера, вспоминавшего Гомера, Одиссея, завоевания Александра Македонского, диалоги Сократа. Она представила себе греческие храмы в зените славы, мужчин и женщин в тогах, прогуливающихся под палящим солнцем между величественными колоннами, школьников, в расслабляющей жаре лета пишущих заостренными палочками на навощенных дощечках.

"Письмо", — подумала Сара, застыв неподвижно. Она схватила телефон и позвонила Кристоферу.

— Какой язык был наиболее распространенным две тысячи семьсот лет тому назад?

— Э-э… ну… в Европе, думаю, это были кельтский и греческий. Да, древнегреческий и кельтские диалекты.