Инспектор Золотой тайги

– Вы–то, конечно, не знали, а вот иной из наших даже днем здесь проходить опасается. Говорят, какой–то орочонский бог тут поселился…— Он помолчал, дунул на огонек цигарки.— Темное дело…

– Но вы–то не боитесь,— заметил Зверев.

– Я, вишь, на охоту ходил, да маленько заблудился, а то ни в жизнь бы сюда не зашел.

На охотника человек не походил хотя бы потому, что у него с собой не было ружья. Да и с чего бы охотник стал прятаться в пустой избе, завидев проезжих?

«Действительно, темное дело…— подумал Зверев.— Но, пожалуй, пора ехать дальше».

– Скажите,— спросил он,— вы не знаете Турлая Захара Тарасовича?

Незнакомец ответил не сразу — пыхнул несколько раз цигаркой, вполголоса откашлялся.

– Отчего же не знать,— сказал он и снова кашлянул.— Это я и буду Турлай.

– Как? Вы и есть?.. — Зверев запнулся, помолчал, собираясь с мыслями, потом спрыгнул с коня и протянул руку.— Давайте тогда знакомиться: Алексей Зверев, окружной инженер Западно–Забайкальской горной области.

– Батюшки, неужто!— приглушенно ахнул Турлай.— Вот так встреча! Так вы по нашему докладу приехали? Ждали мы вас, ждали… Как вас по отчеству–то?

– Платонович, Алексей Платонович.

– Вот, Алексей Платонович, посылали мы как–то доклад в Центросибирь…

– Знаю, читал я его…

– Вот и добре. Поверите ли, сил уж у нас нет смотреть на все безобразия. Таежный Совет мы тут создали нынче в марте. Хорошо… А в Баргузине нас не признают, декретов и распоряжений Советской власти нам оттуда не шлют. Жухлицкий как был хозяином тайги, так по сю пору и сидит, спекулирует золотом и пушниной. Порядок в тайге, скажу прямо, архаический. Комиссар горной милиции Кудрин с ним заодно. Порядок это?

Захар Тарасович умолк и, оглядевшись опасливо, придвинулся почти вплотную. Понизив голос до шепота, спросил:

– Еще мы оружие просили у Центросибири… Не знаете, как они там решили?

– Центросибирь вам помочь не смогла. Вы, наверное, знаете: после мятежа чехословаков положение в Сибири складывается трудное.

– Понимаем…— вздохнул Турлай.— Жаль, конечно… Очень нам пригодились бы винтовки.

– Но у меня есть поручение Василия Матвеевича… Вы знаете его?

– Это Серов, что ли, председатель Верхнеудинского Совета? Как не знать, слышали о нем.

– Серов просил передать вам десять винтовок и патроны к ним.

– Правда?! — вмиг ожившим голосом воскликнул Турлай.— Вот обрадовали так обрадовали! Вот за это спасибо!

Из–за развалин донесся отчаянный визг, послышалась шумная возня. Луна, вышедшая из–за облаков, осветила какой–то рычащий клубок, мелькнувший за дальними срубами.

– Собаки…— сказал, вздохнув, Турлай и покосился в ту сторону.— Почти пять сотен человек ушли в начале лета из тайги, собак своих, конечно, бросили. Вот они и одичали. Даже жалко их другой раз… А запах, чуете, какой?

– Да уж как не чувствовать…

– Вон за теми черными развалюхами стоят два орочонских гроба. Доводилось видеть когда–нибудь? Это колода такая, выдолбленная внутри, туда, значит, кладут покойника, а потом гроб ставят на ножки высотой аршина в полтора–два. Когда, бывает, набредешь на них, оно, конечно, непривычно поначалу. Но то в тайге. А за каким бесом здесь они появились? И ведь недавно — что интересно. А главное — не пустые они…

– Вот как? Не совсем удачное место для похорон.

– Тут не похороны, тут — другое,— убежденно сказал Турлай.— Гробы сверху прикрытые, но я заглянул в них.

Лежит медвежье мясо, нарубленное кусками прямо вместе со шкурой. Однако прочие все думают, что там мертвяки гниют, вот в чем штука! А второе — гробы сами старые, стало быть, принесены откуда–то пустые, а уж здесь их медвежатиной набили. Вопрос — зачем? Кому понадобилось? И еще эта мертвая голова…

Турлай умолк. Некоторое время они молча смотрели на череп, смутно белеющий над черными стенами дряхлой избы.

Погода, видно, начинала портиться. Луну то и дело заносило облаками. По земле одна за другой скользили тени, вызывая в глубине оцепенелого леса неясные и таинственные движения.

– У нас вот болтают,— проговорил вдруг Турлай,— орочоны, мол, устроили для своего бога. А я так думаю, что орочоны с их богом вместе никаким краем до этого дела касательства не имеют. Тут, Алексей Платонович, другое. Чую, неспроста все, кому–то оно нужно…

– Безобразие! — сердито сказал Зверев.

– Конечно, безобразие,— согласился Турлай.— Рядом поселок, там дети, бабы, а тут — пропастина воняет, голова человечья…

– Так убрать надо! Медвежатину сжечь, голову — закопать.

– Так–то оно так, Алексей Платонович, да больно уж мне хочется узнать, зачем все это делалось. Есть у меня одна думка…

Захар Тарасович оборвал себя и снова посмотрел вокруг. Видно, что–то не на шутку его тревожило.

Все так же неслась в вышине луна, ныряя в облачных сугробах, и бесплотные тени бесконечной чередой продолжали скользить по сонному лику земли. Зверев по привычке отыскал созвездие Большой Медведицы,— или Семь Старцев, как называет его Очир,— перевел взгляд выше, и — вот она, Полярная, холодное и постоянное сердце северного неба, путеводная звезда скитальцев.