Инстинкт Убийцы. Книга 2

Это была последняя попытка вернуть свою жизнь, оставить ее без изменений, такую привычную и знакомую. На что она, в самом деле, рассчитывает? Она – наемный убийца, ее разыскивают все структуры, ее жизнь – непрерывная гонка на выживание, ее место обитания – тень, она не может нести ответственность еще за кого-то, ей бы о себе позаботиться.

Все эти аргументы, а еще страх, что из-за малыша она станет уязвимой и, может быть, потеряет то, ради чего так много и трудно работала все эти годы, она боялась не быть больше номером 1. Не ври себе, холодно поправил ее голос в голове, не ради титула и славы ты убивала все эти 9 лет, нет, расскажешь это кому-нибудь другому, но не себе самой. Ну хорошо, пусть она делала это не из-за денег и славы. Но разве плохо, когда твой талант признают? А чтобы удержаться на вершине, нужно прежде всего не сбавлять обороты, и как прикажете это делать, если на тебе висит почти новорожденный малыш?

Да и вообще, оно ей не надо, она всегда ненавидела детей и считала, что только полный псих или полная никчемность может обречь себя на такие муки, а она – никогда. Но никогда не говори «никогда», верно? Нет, даже сами мысли о том, чтобы оставить маленького Ситко себе – опять я думаю о нем, как о бездомном щенке, отметила Фатима, глядя на спящего малыша – были верхом глупости для человека в ее положении. Это же просто смешно, киллерша – мамаша. Ой, извините, я могу убивать только до 9 вечера, потом мне надо укладывать ребенка спать. Так что ли?

– Бред какой-то. – Зло прошептала Фатима. Она злилась на себя за то, что сама себе не позволяла. Ну разве не бред?

Выбор всегда один, напомнила она себе, а уйти в отставку – да еще ради чего! – она не была готова, хоть это она признавала безоговорочно. Значит, есть только один выход, известный ей с самого начала, и чем дольше она будет тянуть, тем труднее будет это сделать. Это как вырвать зуб, сказала она себе, лучше делать это быстро и резко, иначе можно сойти с ума от боли и страха. А может, его лучше вообще не вырывать?

Опять эти дурацкие мысли.

– Хватит! – Взывала она, вскакивая с кровати и обхватывая голову руками. Сейчас она действительно походила на сумасшедшую. – Хватит! Хватит! Хватит!

Она ринулась в ванную, где все еще пахло детским шампунем, и резким движением руки протерла запотевшее зеркало, тусклое и с черными пятнышками по краям. То, что она увидела там, ей совсем не понравилось. Мука и сомнения исказили ее лицо, до этого всегда спокойное и демонически-красивое, волосы растрепались, потому что малыш нашел очень забавным запускать свои маленькие ручки в ее роскошные черные локоны. И это Фатима, сама опасная и самая высокооплачиваемая убийца. Позор. И такой ты хочешь быть всегда, спросила она себя, глядя на эту полубезумную в зеркале, такой загнанной и растерянной, оставленной не у дел, потому что на них всегда будет не хватать времени? К этому ты шла? Ради этого работала 9 лет?

– Нет, – ответила она своему отражению, – ради чего бы это ни делалось, но такой я стать не хочу. Нет, только не я.

Тогда ты знаешь, что делать. Так сделай это и вернись в нормальную жизнь.

Только вот ее жизнь вряд ли можно было считать нормальной.

– Нет, – снова прошептала она, приглаживая волосы.

Перед ее мысленным взором как слайды замелькали картинки: бессонные ночи, вечное бегство, вечная усталость, нехватка времени на себя, волнения за их будущее, и наконец самое страшное – отсутствие предложений, совсем пустой почтовый ящик и лишь редкие сочувственные письма от Пророка, высмеивающего ее жизнь. Да и не только он, все будут высмеивать ее, конечно, что еще можно ждать от бабы, все они рано или поздно возвращаются на свое место, а мужские дела оставляют мужчинам.

– Неееет! – Закричала она, и вцепилась себе в волосы, снова растрепывая их, – нет! Никогда! Слышите, никогда! Нет! Только не я! Никогда! Неееет!

Вот теперь-то она решила, и решила совершенно точно. Твердым шагом она вышла из ванны, перевязала волосы резинкой, а потом подошла к столику, где в коробке спал ребенок, и, глядя на него с решимостью, которую выражала каждая черточка ее лица, подняла коробку. Все, сейчас она поставит точку и больше не будет возвращаться в это сумасшедшее дело. Есть только одно правильное решение, и она наконец-то его приняла. Она даже не будет перекладывать его в корзинку, промедление опасно, от нее она просто избавиться потом, как от очередной улики. И разве не так она сейчас избавляется от первого в своей жизни невещественного доказательства?

– Ты – не мой ребенок, – твердо прошептала она, – ты всего лишь досадная помеха, просто случайный свидетель, которому по возрасту положено жить. Будь ты старше, мы бы сейчас вообще не разговаривали.