Инстинкты человека (вторая редакция)

Социальные инстинкты, как мало какие другие, служат решению долгосрочных задач процветания вида (точнее - его генофонда). На первый взгляд, концепция естественного отбора исключает возможность следования долгосрочным стратегиям [7], ибо не предполагает у субъектов эволюции способности прогнозировать будущее и осознавать цель своего существования. А без способности к прогнозу невозможно оценить целесообразность сиюминутных жертв “ради будущего”. Но тем не менее, как мы показали в начале книги, достигнуть долгосрочных целей можно и серией краткосрочных шагов, хаотически отклоняющихся от точного оптимума, если их очень много, а шаг, случайно оказавшийся долгосрочно удачным, может запоминаться - несмотря на возможную краткосрочную невыгодность, и служить отправной точкой последующих шагов. Врождённое поведение, отражая логику эволюции, точно также веско склоняется к краткосрочным целям. И не только по причине невозможности далёкого прогноза абсолютным большинством субъектов эволюции - но также и потому, что краткосрочные цели гораздо более приоритетны и витальны. Если не спастись сейчас (возможно, жертвуя перспективами), то эти перспективы уже будут не нужны. Эта закономерность убедительно доказывается в математической теории принятия решений, и является одним из её базовых выводов: “упущенный выигрыш наносит меньше вреда, чем реализованный проигрыш”. Проще говоря - рисковать мелкой сиюминутной выгодой в расчёте на будущий крупный выигрыш, в непредсказуемых условиях нецелесообразно - “синица в руках лучше журавля в небе”. В этих условиях, жертва настоящим ради будущего не будет фатальна лишь тогда, когда “настоящего” имеется некоторый запас, убыль которого не катастрофична - если не для особи, то для генофонда. При удачной жертве “настоящим”, оно возвращается в будущем сторицей, но первоначально этот запас всё-таки должен быть.

Итак, для успешного решения долгосрочных задач нужен “запас прочности”. С одной стороны - тезис самоочевиден: запас - это надёжность. С другой - экономисты справедливо замечают, что, вопреки известной поговорке, запас “трёт карман”, и должен быть по возможности уменьшен. К экономике живых организмов это относится в полной мере: за всё надо платить, и за запасы тоже; побеждает в конкуренции тот, кто достигает большего меньшей ценой. Применительно к известной нам жизни, можно предложить по крайней мере один способ создания запаса, при котором “генетический карман” “трётся” в минимальной степени. Это - то или иное группирование индивидов, та или иная их взаимосвязанность, которую мы будем в нашей книге называть консолидированностью.

Консолидированность, даже сугубо механическая, не предполагающая согласования усилий для решения общих задач, уже, тем не менее, суммирует “запасы прочности” входящих в объединение единиц, чем создаёт условия достижения нашей цели. Например, объединение травоядных в крупные стада очень часто предполагает лишь минимальную скоординированность; у них даже не всегда есть лидер. Тем не менее, даже такое, скорее механическое объединение, позволяет уже как-то защищать от хищников молодняк, да и не только его. Такую, скорее механическую консолидированность, мы рассмотрим ниже как “конформную”. Эффективность консолидации резко возрастает, если её участники как-то согласовывают свою деятельность, например - практикуют разделение труда при решении общих задач.

Самый яркий пример такого объединения - взаимовыгодный симбиоз (мутуализм) срабатывающий на всех уровнях жизни, начиная с уже внутриклеточного. Согласно вполне уже общепринятым теориям, эукариоты (организмы со сложным, специфически неоднородным строением клеток; люди тоже относятся к эукариотам) изначально появились как тесный симбиотический союз нескольких видов прокариот (организмов с более простым и однородным строением клеток, например, бактерий). Взаимовыгодное существование может иметь место даже у, в принципе антагонистических групп живых существ, например, бактерий и грибов, союз которых известен как лишайник. Примеров симбиоза более высокого уровня можно привести неимоверное множество, даже не отходя далеко от человека: без симбиотических микроорганизмов в кишечнике человек не мог бы переваривать минимально грубую еду, а без домашних животных сильно затруднился бы со снабжением самого себя белковой пищей. Причём, это взаимовыгодно: не будь куры столь питательны для человека, они вряд ли бы смогли размножиться в таких астрономических количествах. Впрочем, взаимовыгодность вовсе не обязана сопуствовать группированию: паразиты тоже сожительствуют с хозяином, “группируясь” с ним. Неспроста термин “симбиоз” некогда означавший исключительно взаимовыгодное группирование, сейчас в основном трактуется просто как “совместная жизнь”, в том числе и паразитическая. В отношении социальных инстинктов, это, увы, справедливо точно так же…

…и инстинктивных консолидациях в частности