Институт экстремальных проблем

— Я никого ни в чем не обвиняю, я только задаю вопросы, — резко ответил спасатель. — Как было организовано хранение и выдача сильнодействующих препаратов? Кто и каким образом учитывал их поступление и расход? Где хранится соответствующая документация? Вы можете ее представить? — задавая вопросы, Томский с горечью подумал, что в нем непроизвольно проснулись те специфические навыки, которые, как он считал, забыты навсегда. — Вы не удивляйтесь, что я вас так расспрашиваю, — Сергей короткой улыбкой постарался смягчить жесткий тон, который непроизвольно взял в разговоре, — я, лично, вам верю и хочу, чтобы вы были готовы к тому, о чем вас могут спросить. О чем спрашивают, я примерно представляю, потому что несколько лет проработал в милиции и сталкивался с подобными делами. А мой коллега и вовсе до пенсии в милиции дослужился, и если вы не против, то я позову его, он человек опытный.

Врач молча развел руками, как бы говоря: «Воля ваша», а сам не без интереса отметил, как преображается облик спасателя, стоит ему улыбнуться.

Пациенты интерната и почти весь персонал к тому моменту были перевезены в выбравшиеся на относительно твердую почву «Уралы», где заботами Петровича разместились с максимально возможным для данной ситуации комфортом. Спасатель сразу же откликнулся на просьбу Сергея о помощи. Поначалу Новоселов показался врачу добродушным мужичком предпенсионного возраста, сыпавшим прибаутками и первым смеявшимся над ними, но шутки перемежались профессиональными вопросами, уйти от которых оказалось совсем не просто. Врач-психиатр, больше полагавшийся на теоретические знания, полученные во время учебы, чем на свой небольшой опыт практической работы, понял, что недооценил немолодого спасателя. Через несколько минут Новоселов, вроде бы и не задав прямых вопросов, узнал, что младший брат фельдшера Родионова отбывает срок в колонии, поэтому он воспитывает не только своего сына, но и племянника, потому что брат сидит за убийство своей жены, и что он недавно купил белую «шестерку». Сергей, переглянувшись с Петровичем, вмешался в разговор:

— На вид лет сорок, высокий, телосложение плотное, волосы темные, лицо продолговатое, подбородок тяжелый, — монотонно, словно зачитывая оперативную сводку, перечислял Томский, — одет в спортивную темно-синюю нейлоновую куртку с капюшоном.

— Да, это Владимир Борисович, — немного растерянно сказал врач. — Откуда вы его знаете?

— В багажнике машины находилась прямоугольная коробка из белого пластика размером чуть меньше пятилитровой канистры для воды…

Врач жестом остановил Томского:

— Похожая коробка пропала из сейфа.

Новоселов с досадой махнул рукой:

— Знать бы обо всем утром! Мы этого субчика вместе с коробкой в город отвезли бы, прямо в райотдел бы доставили!

— Не может быть! Я не верю вам! Владимир Борисович… Да он, можно сказать, находка для нашего интерната! Вы же видели, у нас весь персонал – женщины, кроме меня и еще одного врача, которому под семьдесят, пациенты, конечно, в основном тихие, но случаются разные коллизии, когда необходима сила, мужская сила. Владимир Борисович прекрасно справлялся в подобных ситуациях! Он и за санитара, и за сторожа, и за водителя… Да он, между прочим, на своей машине только по больничным делам и ездил! Нет, я не верю! Он не мог этого сделать! Это какое-то невероятное совпадение!

— Совпадение? Что-то не верю я в такие совпадения, хотя, конечно, — Петрович пожал плечами, — чего только не бывает.

«Урал» повез пациентов и работников интерната в Липов, а Томский с Новоселовым и врач остались дожидаться приезда милиции, которая приехала через полтора часа после отъезда спасателей. Эксперт не стал тратить много времени на осмотр полузатопленного сейфа, потому что оперативники, получив от спасателей исчерпывающую информацию, намеревались по горячим следам задержать фельдшера Родионова.

«Как примитивно, если не сказать, глупо! На что он рассчитывал? На наводнение, которое смоет все следы? Но ведь невозможно заранее предугадать, что прорвет плотину и затопит больницу! Спонтанный, немотивированный поступок? Вряд ли… А как же дети?! Неужели он о них не вспомнил, когда решился на такое?!» – по дороге в город врач терялся в догадках и с тягостным чувством думал о том, что предстоит следствие, суд, что и его могут привлечь к ответственности за произошедшее, а восстановлением больницы, вернее, постройкой новой придется заниматься уже не ему, пробывшему в должности главврача интерната всего три месяца. Он с неприязнью смотрел на Томского, который, казалось, уже не думал ни о наводнении, ни о краже, ни о мокрой насквозь одежде и, слегка улыбаясь, разговаривал по телефону с какой-то женщиной так, будто для него не существовало никаких проблем. «Конечно, сам же признался, что несколько лет проработал в милиции, ему такие ситуации знакомы и настроения не испортят. Мент, он и есть мент, и никого он не обманет своим показным добродушием», — ожесточенно подумал врач и отвернулся к окну, чтобы не видеть ни сотрудников милиции, ни их бывших коллег.

* * *