Институт неблагородных. Тёмные крылья

— Понятно. Ловко Марк меня обхитрил, — усмехнулась Ада и зашмыгала носом. — Не говори мне о нём больше. Никогда!

— Может, тебе сегодня не ходить на занятия? Полежишь, отдохнёшь…

— Нет, будет ещё хуже. К тому же, я не обираюсь уступать тебе первенство. И так на пятки наступаешь.

Девушки не спеша направились в учебный зал. Ада старалась не думать о Марке, выкинуть его из головы и сердца, перестать без конца вспоминать прошедшую ночь, полёт наперегонки и раскидистые ветки дуба над головой. А воспоминания так и лезли.

Как назло, сирены, с которыми объединялись гарпии на уроках истории, твердили только о них — крылатых хозяевах Илиодора. В основном, это были сплетни и слухи, некоторые хвастались поклонниками, другие завистливо молчали или принимались доказывать, что Драконы слишком сложны и полны предрассудков, стремятся к союзу с равным родовым кланом, поэтому брак с ними для большинства Пришлых маловероятен.

— Ада, ты заболела? — спросила Селена, как только они вошли и уселись подальше от скамейки преподавателя.

— Просто плохо спала, — начало было Далида, но Ада остановила её жестом:

— У меня неприятности. Но это скоро пройдёт.

— Ты про Дракона? — шёпотом спросила Селена и добавила: — Я тебя не выдам, не надо больше ничего говорить. Ты и так самая желанная невеста на курсе.

— Не для всех. Давай о тебе. Что хотела Эмма? Тебя взяли в театр?

— Нет, — вздохнула ундина и потупилась: — Мне объяснили, что это недостойное занятие для дочери Истинного.

Ада хотела расспросить подробнее, но начался урок. Девушка любила неторопливые рассказы о прошлом Дольнего мира, голос гранды Тиросины, саламандры с короткими волосами, безупречно уложенными в каре, вводил в транс. Она могла так поведать о давно минувших битвах и спорах, будто сама была им свидетелем.

Она никогда не спрашивала учениц, предпочитая говорить самой. У этой эмоциональной дамы Ада и решилась после занятий выспросить о феномене истинной пары. Чёрт знает зачем?! К чему теперь, но Аду терзали любопытство и привычка доводить дело до конца.

Дождавшись, пока последняя воспитанница покинет зал, она подошла вплотную и глядя в красные глаза преподавателя, выпалила на едином дыхании:

— Вы слышали об истинных парах?

Тиросина удивлённо приподняла брови и улыбнулась:

— Об этом каждый слышал, но видеть не доводилось. Почему ты спрашиваешь?

Ада пожала плечами и напустила на себя равнодушный вид:

— Каждая мечтает о такой любви. Только существует ли она?

— Конечно. Но реальность гораздо страшнее сказок. Если бы я почувствовала, что где-то рядом бродит моя истинная пара, знаешь, чтобы я сделала?

Насладившись паузой, Тиросина продолжила:

— Бежала бы от неё подальше.

— Почему?

— Стоит мужчине и женщине соединиться, как они обречены на вечный голод и поиск друг друга. А если один умрёт раньше времени, потянет и второго. Тоска съест. Похоже на проклятие, верно?

— Но как этим двоим узнать, что они предназначены друг другу? Так можно любую страсть отнести к предназначению, — протянула Ада и замолчала, с нетерпением ожидая ответа.

— Знаки на теле, например. Обычно на плече или бедре. И не спрашивай какие. Если ты уверена, что встретила свою пару, я тебе сочувствую.

Тиросина смерила Аду долгим взглядом и, кивнув на прощание, вышла. Сердце девушки сжалось в предчувствии беды. Ада должна была проверить немедленно, девушка быстрым шагом шла по коридору, а внутренний голос упрямо твердил, что уже слишком поздно что-то менять.

Ворвавшись в комнату и бросив на кровать учебник и блокнот для записи, девушка принялась стаскивать с себя одежду. Пальцы дрожали, расстёгивая пуговицы формы, одна из них оторвалась и укатилась под кровать Далиды.

Наконец Ада освободилась и с закрытыми глазами подошла к зеркалу. Сердце колотилось как взбесившаяся лошадь, бегущая не разбирая дороги.

— Раз, два, три!

Открыв глаза, Ада вперилась в отражение и сразу увидела то, чего боялась. На правом бедре, много выше колена, синело овальное пятно, размером с пятак.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Это было последней каплей. Ада, не одеваясь, легла под одеяло и, накрывшись с головой, свернулась калачиком. Глаза были сухими, плакать не хотелось. Отогнав робкую надежду, стучащуюся в сердце, девушка принесла клятву, что никому не позволит руководить собой. Ни ректорессе, ни Истинным, ни Марку, ни даже Судьбе, чтобы та ей не готовила.

* * *

Однако принести клятву оказалось легче, чем её соблюсти. Ада понимала, что пока она учится независимости ей не видать. Получить должность и жить самой по себе, как дворовая кошка без хозяина и его правил, — вот к чему она стремилась. Это стало навязчивой идеей и самоцелью.

— Глупостью и самодурством, — в моменты плохого настроения ворчала Далида. — Встреть я свою судьбу, уж никому бы её не отдала!

— Судьба сама ко мне не слишком стремится.

— Вот и неправда! Сколько можно за тобой бегать?!