Инструктор. Снова в деле

– Илларион? Это вы? С вами все в порядке? Я перепугалась, честное слово! Я сегодня в новостях смотрела! Какой ужас! – Забродов слегка отставил трубку от уха и, сохраняя невозмутимое выражение лица под пристальным взглядом Кати, задумался, чем же могла быть вызвана его неожиданная популярность у женщин. Разве в их глазах он выглядит супергероем? Или это просто его фантазия, будто к нему проявляют такое внимание, а на самом деле все по-другому.

– Все хорошо. Спасибо за беспокойство. Я жив и здоров. Только спину немного прихватило, но это не страшно.

– Если это важно, можете держать у себя ключи, сколько понадобится.

– Спасибо. Я думаю, они мне еще пригодятся. Вы ездили туда?

– Нет! Ни за что туда не поеду!

– И правильно делаете, не надо туда ездить. Так будет лучше для вас.

«В последнее время мне стало везти на умных женщин, – подумал Забродов. – Не задает глупых вопросов и остерегается необдуманных поступков. Значит, на этот счет я могу быть спокойным».

– Выздоравливайте, Илларион!

– Спасибо. Если узнаете что-то важное, звоните в любое время суток. И будьте осторожны.

Дочь Тихого завершила вызов, и Забродов задумчиво глядел на дисплей, размышляя о том, как же действовать дальше.

– Это кто тебе звонил? Голос такой приятный, женский… – с подозрением спросила Катя, во время разговора не спускавшая с Забродова настороженного взгляда, а все потому, что услышала в трубке женский голос.

– Так, знакомая одна.

– Что-то у тебя полно друзей и знакомых, а как спину прихватило, так помочь некому.

– Ты ревнуешь? – усмехнулся Забродов.

– Ты неисправимый хам, Илларион! Теперь я знаю, чем благодарят мужчины! Хамством!

И она, картинно поджав губы, что могло означать крайнюю степень обиды и то, что она действительно ревнует Забродова, удалилась, ничего не спросив напоследок, может быть нарочно, чтобы Илларион посомневался, выполнит ли она его поручение.

Забродов, выглянув в окно, видел, как она вышла из подъезда, и только тогда принялся переодеваться. На встречу с Сорокиным он немного опаздывал и мог приехать вовремя только при соблюдении одновременно двух условий: если не будет пробок и быстро попадется лихой бомбила.

«А спина и вправду болит, – поморщился Илларион, ощущая, как по спине расходится тепло от растертой мази. – Хотя все равно стало легче. Катя наверняка разозлится, что я все-таки ее не послушался и уехал, но я оставлю ей записку, а когда буду возвращаться, куплю букет цветов и бутылку хорошего вина. Ей это должно понравиться». Перед тем как выходить, Забродов обнаружил неприятность, которая грозила обернуться катастрофой. Катя то ли намеренно, то ли случайно закрыла его в квартире. У него где-то был еще второй комплект ключей, но где именно, он не помнил, а искать их в квартире и перерывать все вверх дном очень не хотелось. Спускаться через окно по бельевой веревке Забродов тоже не собирался: этим он привлечет ненужное внимание прохожих, да и с его побаливающей спиной такой спуск может оказаться фатальным.

«Позвонить, что ли, Сорокину и сказать, что встреча отменяется из-за того, что его закрыла дома соседка? – размышлял Илларион. – На смех поднимет! Скажет, с каких это пор ты стал бабником?»

Забродов заскрежетал зубами от безвыходной ситуации. Но все же решение нашлось. «На время переквалифицируюсь в домушника, – решил Илларион. – Дверь в свою квартиру взламывать не воспрещается. К тому же нужно освежить навыки. Практика все-таки необходима».

Для Забродова всегда было проще найти спрятанный в тайнике пистолет или набор отмычек, чем, скажем, вспомнить, где лежит второй комплект ключей или что у него находится в холодильнике. Эти повседневные мелочи как-то быстро вылетали из его головы, и он ничего не мог с этим поделать.

Илларион вернулся в комнату, отсчитал третью полку сверху, восьмую книгу слева и, бережно достав раритетное издание Макиавелли, сунул руку в освободившееся пространство, осторожно подвигая книги по направлению к себе. Наконец он нащупал на стенке слегка выдающееся пространство и легонько нажал рукой. Крышечка легко скользнула, и он просунул руку в углубление, извлекая оттуда небольшой футлярчик, похожий на футлярчик для маникюрного набора, только там был набор отмычек. Илларион закрыл тайничок и придвинул книги обратно, водворив «Государя» на его положенное место. Забродов не мог вспомнить, когда пользовался отмычкой последний раз. Чужие двери он вскрывать не собирался, а держал этот набор на тот случай, если потеряет ключ или, бывает, если ключ сломается в замочной скважине. Конечно, Забродов прекрасно знал, что работает он непрофессионально, потому и не рискнул вчера на Джанкойской вскрывать дверь отмычкой, а здесь он может делать все что угодно.