Инструктор спецназа ГРУ

Задержка сейчас была не в жилу: Ковалев настроился на другое. Один знакомый коммерсант-ларечник угостил его сегодня каким-то экзотическим фруктом, о название которого можно было сломать язык. Называлась эта зеленая волосатая дрянь, кажись, фейхоа или как-то очень похоже - не название, а чистая матерщина. Ларечник клялся и божился, что матерный этот фрукт творит с потенцией просто чудеса. На потенцию Ковалев никогда не жаловался, но попробовать было жуть как интересно, поэтому подношение он принял и заглотал, толком даже не разобравшись, кислое оно там или сладкое. Заглотал прямо перед дежурством, чтобы было чем удивить Зойку.

А тут - вот.

Можно было, конечно, проехать мимо, оставив мужика лежать там, где он лежал, но следовало все же создавать хоть какую-то видимость служебного рвения, поэтому он велел Губину остановить машину и неохотно полез наружу, напяливая фуражку.

Мужик, конечно же, оказался вовсе не мертв, а просто пьян в дымину. То есть настолько пьян, что, когда Ковалев с помощью Губина отлепил его от дерева и перевернул на спину, он и не подумал проснуться, а лишь промычал что-то нечленораздельное и самым наглым образом захрапел.

Ковалев решил плюнуть и ехать дальше: пусть эту падаль подбирает тот, кому больше нечем заняться. Но его остановило то, что пьяный был что-то уж слишком прилично одет. Выглядел он весьма преуспевающе и пил, как видно, не в подворотне - нажрался в дорогом кабаке и выпал в осадок по дороге домой. Счастье его, что хоть до газона дотянул...

На правой руке пьяного мягко светился, отражая свет далекого уличного фонаря, позолоченный "Ролекс" - видно, был он левшой, - а в вырезе рубашки приветливо поблескивала золотая цепочка, и не цепочка даже, а приличная цепь, плохо сочетавшаяся с ободранной, скорее всего, о шершавый ствол липы мордой.

- Ничего, - пробормотал Ковалев, это мы поправим.

- Чего, Паш? - спросил Губин.

- Ничего, - отмахнулся Ковалев. По сторонам смотри.

Понятливый Губин выпрямился и стал вертеть головой, просматривая улицу в обе стороны, а опытный Ковалев, привычно подсунув ладонь под голову пьяного, уже возился с застежкой цепочки. Застежка была какая-то нестандартная, и голова пьяного тряслась и дергалась в неласковых руках сержанта. От этой тряски пьяный на секунду прояснился и, глядя на Ковалева мутными поросячьими глазами, с трудом промямлил:

- How do you feel, mister Lartseff? Thank you, I'm OK. К-ха-ра-шоу.

После этого он хихикнул и выключился.

- Чего он там, Паш? - забеспокоился Губин.

- Да это фирмач, мать его. Развелось их, сволочей... - сообщил напарнику Ковалев, окончательно озлившись и сдергивая цепочку через голову, так что уши перебравшего фирмача едва не оторвались к чертовой матери.

Кроме цепочки и часов, напарники разжились туго набитым бумажником из натуральной кожи. Заглянув в бумажник, Ковалев присвистнул и заторопился. Как раз в это время в машине раздался телефонный звонок. Ковалев, махнув рукой Губину, сел в машину и взял трубку. Заметив, что Губин сидит, как истукан, и смотрит на него преданными дурацкими глазами, он треснул напарника по шее и ответил на вызов только после того, как машина тронулась, оставив выпотрошенного фирмача блаженно похрапывать под липой.

-Опять баб топчете?- как всегда спросил Рябцев.

- Ничего подобного, - обиделся Ковалев. - Алкаш тут какой-то колобродил, пришлось урезонивать.

- Он с вами? - быстро спросил Рябцев.

- Э-э-э... да нет. Отпустили. Он вроде тихий, только все возмущался, почему его домой не пускают. Ну, мы ему объяснили, что это не дом, а трансформаторная будка...

- Ладно, леший с ним. Поедете в Тушино, - Рябцев продиктовал адрес, заберете мальчишку. Старухе скажете... Нет, со старухой разговаривать бесполезно, она-то уж точно молчать не будет. Старуху тоже заберете. Отвезете сам знаешь куда... Напарник твой как - доверять ему можно?

- Нормально, Сергеич, не выдаст. А что случилось-то?

- Лучше не спрашивай. Спокойней спать будешь. Только имей в виду, что от этой поездки целость ваших шкур очень даже зависит.

- Сергеич...

- Все, Ковалев, некогда болтать. Тут или грудь в крестах, или голова в кустах. Действуй.

Рябцев положил трубку. Ковалев вздохнул.

- Чего там, Паш? - спросил Губин.

- Чего ты расчегокался сегодня, как заведенный? - рыкнул Ковалев. - В Тушино поехали, вот чего.

- А зачем?

- Дело делать. И если ты, Колян, кому заикнешься...

- Ну что ты сегодня, правда, как с цепи сорвался? - не выдержал Губин. - Я ж всегда...

- Всегда -- это одно, а сегодня, брат, совсем другое... Хоть ты бросай все да беги, честное слово. Только ведь найдут, заразы.

- Да ты чего, Паш?

- Да замолчи ты, ради бога, без тебя тошно.

В молчании они добрались до Тушино и, немного поплутав в незнакомом районе, отыскали нужный номер дома. Это была длинная крупнопанельная девятиэтажка подъездов на восемь, а то и на все десять, построенная, судя по высоко поднявшейся вокруг нее зелени, уже довольно давно. Лет двадцать назад, прикинул Ковалев, а то и все двадцать пять.