Инструктор спецназа ГРУ

Взять машину оказалось действительно просто. Белая «шестерка» жены Мещерякова стояла на обочине неподалеку от ворот гаражного кооператива. Илларион с хозяйским видом подошел к автомобилю, нащупывая в кармане куртки ключи. Он так и остался в камуфляже и спортивных ботинках: переодеться было некогда, а теперь уже и просто не во что и негде, но его это не смущало. Конечно, человек, одетый в камуфляж, выделяется на фоне городской толпы, но не так сильно, как это было, скажем, лет десять-пятнадцать назад. Впрочем, в те времена человек, одетый подобным образом, бросался в глаза даже на территории большинства воинских частей, не говоря уж о мирном городе и тем более — столице. Теперь все изменилось. Временами даже кажется, что половина населения страны — спецназовцы. Особенно когда садишься в электричку в разгар дачного или грибного сезона. Пожалуй, будь на нем бронежилет, и то вряд ли обратили бы внимание. Разве что кто-нибудь удивился, почему в жилете и без автомата. Да что там! Москвичей уже и танками не удивишь, не говоря о бронетранспортерах. Конечно, хорошего в этом мало, но в данном случае подобное положение вещей играло на руку Иллариону.

Он завел двигатель и бросил взгляд на указатель расхода топлива. Бензина в баке было больше половины, что избавляло от необходимости искать заправку, но вот кардан отчетливо постукивал.

«А ты хитрец, полковник, — подумал Илларион. — Решил за мой счет отремонтировать к приезду супруги ее тележку. Ладно, живы будем — починим».

Он не спеша пробирался запутанным лабиринтом улочек и тупиков, под стук кардана и мерный, почти неслышный рокот двигателя в который уже раз проигрывая в мозгу ситуацию. Северцев, конечно, поспешил, выскочив со своим недвусмысленным предложением. Вполне возможно, что на него сильно давят откуда-то сверху — тот же генерал Драчев, к примеру. «Никогда он мне не нравился, этот генерал, и войну он прогадил благополучнейшим образом, — решил Илларион. — Интересно только, от общей своей бездарности или в силу каких-то особых причин? И не перечень ли этих самых причин вез Алехин Рахлину? Очень даже может быть. Тогда вполне понятно, отчего весь этот гадючник так активно зашевелился. Настолько активно, что наш полковник Северцев напрочь забыл об осторожности. Теперь у него только два выхода: заставить меня взяться за предложенное им дело или вывести меня из игры. Первый выход, конечно, предпочтительнее: и дело будет сделано, и я повязан намертво, словечка не пророню. Вот он на меня и давит…

Сильно же, однако, давит, — подумал он, — Даже чересчур. Это все равно, что убеждать ребенка не воровать из буфета сахар, пользуясь при этом топором. Вот так, без предисловия, взяли и свернули старику шею. Как-то это чересчур непрофессионально. На что они, интересно знать, рассчитывали? Что я испугаюсь? Вряд ли. Кстати, если бы они, скажем, просто припугнули Гершковича, избили, что ли, я бы еще подумал. Не согласился бы, конечно, но задумался бы непременно старик, в конце концов, не виноват, что же он за меня страдает? Пришлось бы задуматься. А так — прямо противоположный ожидаемому эффект.

Может быть, они так и хотели? Просто какой-то идиот перестарался. Много ли надо старику? Кости старые, хрупкие, сердце слабое. Ударь чуть посильнее, и все. Или все-таки это кто-то еще? Кто-то, кто ездит на зеленом „москвиче“ самой первой модели? Кто-то, кому я как раз накануне дал адрес и телефон Гершковича? И кто, между прочим, относится к евреям, мягко говоря, с предубеждением.

А еще этот кто-то — бывший десантник, — вспомнил он. — Само по себе это, конечно, ни о чем не говорит. Сломать шею можно и споткнувшись, но все вместе как-то само собой складывается в картинку. Поневоле приходят в голову разные сценарии. Что-нибудь наподобие этого: „Добрый вечер, я от Иллариона. У вас есть старые книги? — Да. — Сколько стоит эта? — Столько-то. — А эта? — Столько-то. А почему так дорого? — Что же вы хотели, молодой человек? Это вам не колбаса. Ах ты, кровопийца, жидовская морда…“ Ну и так далее. Только что же это он машину свою там бросил? Очухался, испугался и убежал без памяти? Это десантник-то, афганец, кавалер чего-то там, уж не помню, чего именно — Красной Звезды, что ли? Он, что ли, трупа испугался? Или его спугнули?