Инструктор. Законопослушные граждане

— Понял, Константинович! — пробормотал он и, боясь, что строгий полковник передумает, быстро осушил содержимое стакана, а потом добавил: — Фу! Дело, Илларион, я в любом состоянии разумею и понимаю. Спрашивай!

Забродов посмотрел на несчастного Говоркова и хотел было ему ответить соленым словцом, но решил, что, пока тот еще что-то соображает, нужно прояснить ситуацию относительно его племянника.

— Так что ты слышал, Петрович? — спросил он.

— Точно не помню, — с трудом проговорил сосед, — но Витек сказал кому-то по телефону, что не боится их угроз и ему на них наплевать!

— Достойный ответ мужчины, — похвалил молодого человека Забродов и тут же спросил: — Петрович, а кто звонил Виктору?

Говорков неуверенно дернул худыми плечами и недовольно усмехнулся:

— А хрен его знает! Мужик какой-то…

Хозяин квартиры понимающе ухмыльнулся и покачал головой:

— Ну, разумеется, что это не женщина. Хотя, Петрович, скажу тебе откровенно, всякое бывает в нашей жизни, особенно в таких делах.

— А я о чем, — приподнявшись со стула, воскликнул Говорков. — Тут что-то не так!

— Петрович, чем я могу тебе и Виктору помочь? — уточнил Забродов.

— Не знаю… — промямлил сосед. — Может, поговорить сейчас с ним?

Забродов усмехнулся:

— Петрович, но кто же будет сейчас разговаривать с выпившим человеком. Вот завтра можно на трезвую голову и поговорить.

Уставший и взволнованный гость недоуменно посмотрел на хозяина квартиры, а потом наклонился вперед и пристально уставился на него.

— Нет, Константинович, — замотал он головой, — ты в норме!

Илларион Константинович протяжно и демонстративно выдохнул из себя воздух и укоризненно произнес:

— Это для тебя я в норме, а для непьющего человека и тем более спортсмена это как красная тряпка для быка!

Иосиф Петрович смущенно пожал костлявыми плечами, отчего его кудлатая голова качнулась влево-вправо, как голова китайского болванчика, и наконец неподвижно застыла на левом плече.

— Так что делать, товарищ полковник? — чуть ли не взмолился Говорков. — Его же нужно как-то обезопасить от этих угроз и нападений!

Забродов снисходительно посмотрел на своего собеседника и улыбнулся:

— Ты что, Петрович, хочешь меня нанять в телохранители? Ты понимаешь, о чем просишь? Даже если бы я и согласился присмотреть за твоим талантливым племянником, то все равно это не дало бы никаких положительных результатов.

Говорков взглянул на Забродова и хмыкнул:

— Почему, Константинович? Ты же у нас человек военный, разведчик… Да я и в деле тебя видел. Не полковник, а генералиссимус!

Илларион Забродов раздраженно махнул рукой:

— Да не мели ты чепухи, Иосиф. Виктор — человек общественный, постоянно на виду, и, чтобы обеспечить ему безопасность, нужна хотя бы небольшая мобильная группа телохранителей.

Петрович обреченно вздохнул и проговорил:

— Так что, Илларион Константинович, нет никакого шанса выжить парню?

Забродов после такого заявления взорвался:

— Да чего ты хоронишь парня!? И с чего ты, Иосиф Петрович, вдруг решил, что его хотят убить?

Говорков печально затряс своей кудлатой, уже отяжелевшей головой и с апломбом заметил:

— Чувствует сердце старика.

Забродов недовольно произнес:

— У тебя, Говорков, только нос может безошибочно чувствовать запах водки!

Говорков нерешительно дернул своими худыми плечами, однако сильно возражать не стал, только тихо пробубнил себе под нос:

— Одно другому не помеха.

Забродов посмотрел на соседа и напряг слух, чтобы услышать, что же сказал его гость, однако почти ничего не разобрал.

— Что ты сказал, Петрович? — переспросил Забродов.

Говорков тряхнул головой и пробурчал чуть громче:

— Значит, помощи ожидать не приходится.

Забродова этот глупый разговор и особенно выводы подвыпившего соседа уже начали раздражать, и он решил, что пора заканчивать посиделки.

— Иди проспись, дорогой, а завтра похмелимся, и все будет в других тонах и красках, — сказал Забродов Говоркову.

Иосиф отрицательно мотнул кудлатой взъерошенной головой и, взглянув на Забродова, проговорил:

— Не будет, Илларион, чую сердцем — не бу-дет!

— Петрович, очнись! — воскликнул уставшим голосом полковник. — Да кому он нужен? Он что, большой мафиози, знаменитый олигарх или, может, президент банановой республики? Он никто! Он просто футболист! А спортсменов не отстреливают! Им аплодируют, и их носят на руках, дорогой!

При напоминании об аплодисментах Говорков резко встал и, опираясь одной рукой о стол, поднял другую руку вверх и проговорил:

— Правильно, Константинович, и на руках носят, и аплодируют, а потом освистывают и забывают! Но что самое страшное, порой стреляют.

— Ты, наверное, перепутал Россию с Палермо… — заметил Забродов.

— Нет! — сказал Говорков, решительно мотнул головой и кашлянул, набираясь сил для новой словесной тирады.

Илларион Забродов хотел прервать Говоркова, но тот еще выше вскинул руку и продолжил свой монолог:

— Разве ты не слышал, Илларион Константинович, что недавно в Санкт-Петербурге убили футболиста?!

При упоминании города на Неве Забродов сразу вспомнил о прекрасной коварной блондинке.

— Что-то слышал… — уклончиво ответил он Говоркову.