Инструмент для вундеркинда

А затем, когда ребенку по незнанию бабушка поставила на пюпитр ноты немецкого композитора Шуберта, к которому первоклассников и не подпускают, чтобы не отбить навсегда стремление к музыке, он так их выбарабанил, что снизу пришел сосед профессор Минц и спросил, что за пластинку Удаловы поставили. Что играют — он понял, а какой из выдающихся пианистов — не догадался.

После этого мальчонка возгордился, а Удалов встревожился.

Ему не стоило труда сообразить, что успехи Максимки связаны с подарком пришельца. Ведь пришельцы устроены иначе, чем люди. Они и о педагогике думают не по-нашему. Что-то в этом рояле было такое, что помогало Максимке достигать вершин.

А ему что? Он как услышал всякие хвалебные слова, то стал считать себя пианистом, даже в футбол играть прекратил, чтобы почаще стоять рядом с роялем.

Рояль тоже привязался к мальчику. При виде его вздрагивал, сдержанно и гулко гудел всеми струнами и даже немного переступал толстыми деревянными ногами, как трехногий конь в ожидании рыцаря.

В музыкальную школу Максимка перестал ходить, ссылаясь на слабое здоровье, и как назло его поддержала и бабушка, души в нем не чаявшая. Родителям было плевать на музыку, но не плевать на доллары, которые Максимка заработает, когда они все переедут в Штаты.

Удалов как-то проследил, как Максимка тренируется. Он увидал, что Максимка не всегда поспевает за музыкой. А когда ему трудно растягивать пальчики, чтобы изобразить аккорд, он просто тыкал одним пальцем в клавишу, а рояль издавал аккордный звук. А если Максимка промахивался по клавише, рояль сам себя ударял!

Удалов сказал мальчику:

— Нехорошо, Максим, старших обманывать.

— Никого я не обманываю! — возразил Максимка лживым голосом.

— Не умеешь ты играть своего Шуберта-Шостаковича.

— Умею.

— Проверим?

Максимка уверенно уселся за инструмент и велел деду открыть ноты. В нотах он немного разбирался, поэтому для начала раза два ударил правильно. А потом — пошла писать губерния! — Максимка барабанил по клавишам как желал, а рояль послушно изображал то, что было написано в нотах, словно у него были дополнительные глаза.

— Ну как, я убедил тебя, дед? — спросил мальчик.

— У меня встречный вопрос: ты намерен всю жизнь со своим роялем выступать?

Мальчик задумался и думал целую минуту. Вы должны простить его, ведь он только начинал творческий путь.

— Пожалуй, я буду выступать со своим роялем, — сказал он. — Я люблю эту машину, и она ко мне тоже неплохо относится.

Рояль покачнулся и притопнул ногой.

— Ох уж эти дары пришельцев! — вздохнул Удалов. — Хочешь, в универмаг сходим?

— А зачем? — спросил мальчик.

— Слышал я, что туда новые автомобильчики из Германии привезли.

Максимка любил автомобильчики куда больше рояля. И конечно же, заспешил в магазин вместе с дедом.

Но деду плевать было на автомобильчики. Он провел мальчика через закуток, где стояли музыкальные инструменты.

— Кстати, — сказал Удалов, — хочешь со мной поспорить на пять автомобильчиков, что на этом вот пианино ты не сыграешь?

— Почему? — Мальчик возгордился, а возгордившийся человек склонен переоценивать свои возможности.

— Потому что за тебя рояль играет, детка, — сказал Удалов. — Я видел, как он это делает.

— Дед, ты жалкий завистник, — сказал мальчик. — Семь автомобильчиков!

— Шесть.

На этом порешили.

Удалов пошел к продавщице, что томилась в углу над романом Сидни Шелдона о красивой жизни на Багамах, и она сказала:

— Пробуйте, только чего не отломайте.

Максимка мельком взглянул на ноты и начал бить по клавишам.

Он бил, а они издавали противные звуки. Он бил сильнее, и клавиши вопили все противнее. Даже продавщица отложила роман на самом трагическом месте и сказала:

— А ну, граждане, хватит издеваться над ценным товаром.

Обратно они шли медленно. Максимка крутил в руках автомобильчик и совсем не переживал.

— Не быть тебе Рихтером, — сказал Удалов ребенку.

— Ну и слава богу, — ответил мальчик. — Меня куда больше волнует карьера Ринальдо или по крайней мере Пеле. Честное слово.

— А как же консерватория?

— Конечно, хорошо, когда тебе хлопают в ладоши тридцать человек, — разумно ответил Максимка. — Но когда сто тысяч кричат «Максим чемпион!» — это звучит!

— Надо будет от рояля отделаться, — сказал Удалов, — иначе это кончится позором. Давай его в музыкальную школу пожертвуем.

— Дед, ты обалдел, — возразил мальчик. — Они же там такую липу начнут качать, что школа на первое место по России по гениям выйдет. А потом все пойдут по этапу.

— Разумно, — согласился Удалов. Он порой удивлялся здравому смыслу малыша.

— Надо олуха найти, — сказал мальчик.

И тут олух к ним подошел сам.

— Какой хороший мальчик, — сказал олух. Был он хорошо одет, причесан-напудрен, а «Мерседес» с голливудскими номерами, которые вводили в восторг местную милицию, ехал в десяти шагах сзади.