Интеллектуал: DC/Марвел. Том 3

И все же, что ее сподвигло объединиться с Локи? Какова ее цель? Что ж, думаю, над этим стоит подумать, а если ответ не найдется, то спросить об этом напрямую. Может быть, Чаровница мне сама все расскажет…

Постепенно разговоры с Асгарда переключились на трудности жизни: о мире во всем мире и о местах героев в этом мире.

-Глупо надеяться совершить что-то глобальное, например, установить мир во всем мире или устроить счастье для всех, зато каждый может сделать какое-нибудь маленькое дело, благодаря которому мир станет хоть чуточку лучше…

-К примеру, застрелить кого-нибудь?- прервала меня Разрушительница, предложив свой вариант.

-Ладно, не будем о грустном,- сказал я, вытащив из Инвентаря гитару.- Какие же посиделки у костра без гитары и хорошей песни?

-Я согласна!- поддержала меня Дарси, не сдерживая своей радости.- Спой же что-нибудь! Можно я сниму это на камеру?

Я одобрительно кивнул. Оранжево-жёлтые отблески пламени трепетали на умиротворенных, беззаботных лицах моих друзей. Во все стороны мягко струились плавные золотые россыпи жаркого огня.

Костер обдавал теплом и медленно сжигал в своем пламени все тревоги и заботы истекшего дня.

Не прикасаясь к струнам гитары, я спел первые строчки песни.

https://www.youtube.com/watch?v=2fngvQS_PmQ

-О, туманное око горы, что внизу,

Продолжай следить за душами братьев моих.

И, если небо наполнится пламенем и дымом,

Продолжай оберегать сыновей Одина.

Пальцы коснулись струн, и медленная мелодия разлетелась по ночному небу.

Я решил спеть песню британского автора-исполнителя Эда Ширана под названием «I See Fire» (Я вижу пламя). Он написал эту песню для фильма «Хоббит: Пустошь Смауга», а потому в ней упоминаются сыновья Дурина. Но я решил, что в нашей ситуации, будет лучше заменить их на сыновей Одина.

Да, среди нас лишь один сын Одина, Тор, но царь Асгарда не просто так носит титул Всеотца, а потому мое изменение должно быть уместно.

-Если конец нас ждет в огне,

Тогда мы должны сгореть все вместе,

Смотря, как поднимаются в ночную высь языки пламени.

Услышь зов, отец, о, будь настороже, и мы

Увидим ало-бурые языки пламени, полыхающие на горном склоне.

Если нам суждено умереть этой ночью, тогда мы все умрём вместе.

В последний раз поднимем бокал вина,

Услышь зов, отец, о, будь готов, когда мы

Взглянем на ало-бурые языки пламени, полыхающие на горном склоне.

Небо настигает пустота.

И теперь я вижу пламя внутри горы,

Я вижу пламя, сжигающее деревья,

И я вижу пламя, опустошающее души,

Я вижу пламя, кровь на ветру,

И я надеюсь, что ты запомнишь меня.

Ребята слушали, погрузившись в глубокое раздумье. Они смотрели на горящее пламя, и каждый думал о своем.

Эта песня звучала точно гимн предстоящего сражения. Никто не знал, чем закончится завтрашняя битва, но в глазах ребят читалось понимание послания, которое я хотел донести им через песню: мы сражаемся не одни, мы бьемся вместе, и если нам суждено погибнуть — погибнем вместе. Вместе мы выйдем против общего врага, вместе одержим победу или вместе отправимся в Вальхаллу.

Тор слушал, и я видел, как печально его лицо. Наверняка песня напомнила ему об отце, и чувство раскаяния, должно быть, вновь охватило его душу.

-О, если мой народ встретит свой закат в битве, тогда я, без сомнений, последую за ним.

Заточённые в горных чертогах, мы оказались слишком близки к огню.

Услышь зов, отец, о, будь готов, когда мы

Взглянем на ало-бурые языки пламени, полыхающие на горном склоне.

Небо настигает пустота.

И если ночь заполыхает, я закрою глаза,

Ведь если тьма вернётся, мои братья погибнут.

И если небо обрушится, оно разрушит этот одинокий город.

И под этой тенью, укрывшей землю, я слышу крик моего народа.