Интерфейсом об тейбл

Поразмыслив над моей идеей, Ле-Мат кивнул. Потом еще раз кивнул. И еще раз, и еще… Тут до меня дошло, что это не редкостный припадок благожелательного на-все-соглашательства, а просто дремота. Ле-Мат заснул на ногах. Схватив его за плечо, я отвел Ле-Мата к военторговской раскладушке, которую он привез из дома, и позволил ему рухнуть ничком. Потом выключил из сети кофеварку, усыпил компьютер, добрался до своего матраса и — если не ошибаюсь — умудрился сперва лечь, а уж потом отрубиться.

Часов в семь утра через восточные окна в офис проникли первые лучи светлого завтра. Немедленно на чердаке зашумели голуби. Два этих факта, взятые вместе, напомнили мне, что без штор нам точно будет каюк.

Незадолго до полудня я вернулся в Страну Почти Живых. Ле-Мат уже смылся — даже записки не оставил — так что я почистил зубы, причесался собственной пятерней и решил съездить к маме — за второй партией барахла. Выйдя на улицу, я обнаружил, что неизвестный благодетель приподнял мою «тойоту» домкратом, подложил под днище кирпичи, снял мои лысые и непарные покрышки «Монтгомери-Уорд» и заменил их новенькими «Мишленами».

Пожав плечами, я поехал к матушке.

Дверь черного хода была распахнута настежь. Лоток Истеркиски вонял на весь квартал.

— Привет, ма, это я!

— ДЖЕ-ЕК? — Из гостиной послышались стоны диванных пружин и скрип половиц. Она мужественно попыталась… Еще раз попыталась…

И с тяжким вздохом изнеможения вновь провалилась в диванные подушки.

— Я в гостиной! — вскричала она.

Я в нерешительности замер на лестнице, потом, передумав, побрел наверх. Услышав мои шаги, мама приглушила звук телевизора. По дому разносились слабые, какие-то дребезжащие «ох!» и «бах!» — ага, «Профессиональные бои без правил».

— Ты всего на минуту опоздал, — сообщила она, когда я вошел в зону уверенного приема аудиосообщений.

— К чему, ма? К потрясному нокауту? — Мельком удостоверившись, что она не превратилась в зловонную лужу видеослизи, я подошел к буфету и начал копаться в накопившейся за это время почте. Счета, реклама, счета…

[ИнСг]

— Нет, — сообщила мама. — Полчаса прошло, как сюда заходили двое мужчин. Тебя спрашивали. Приличные люди. Очень вежливые. Очень много вопросов насчет тебя задавали.

Я замер, судорожно сминая в руках недочитанный рекламный буклет.

[ИнСг]

Есть старый штамп «кровь застыла в его жилах». Я и не подозревал, как точно он описывает реальность…

— Д-да? — Мой голос сорвался на панические рулады. Я попытался овладеть собой. Безуспешно. — Они… они представились? Ма?

Мама задумалась, зачмокала губами, почесала телепультом в затылке:

— Ох, Джек, что-то я позабыла. Но одеты они были очень прилично — в костюмах. Это я точно помню. Носил бы и ты такой костюм, что ли. Авось за человека будут считать.

Медленно, опасливо я продвинулся к арке, отделявшей гостиную от столовой, и выглянул в окно. На улице все выглядело, как обычно. Ни чужих машин, ни чужих людей с биноклями — если не считать миссис Лунгрен, дамы, которая шпионила за соседями и наговаривала на пленку свои еженедельные рапорты разведке Венерианской Империи столько лет, сколько я себя помнил.

— Мама, — сказал я, как бы невзначай, — это важно. Ты никакой детали не запомнила, по которой я мог бы догадаться, кто такие были эти двое?

Мама разразилась еще энным количеством странных, глубокомысленных звуков, принялась чесать свою покрытую латунными кудряшками голову (я уже заподозрил, что у нее блохи) — и отвлеклась на экран, где произошло нечто занимательное: Грязный Бобби (также известный как Брэдфорд) вышвырнул Теда Терстона (также известного как Попка-либерал) с ринга на трибуны, и болельщики, сгрудившись, принялись лупить его своими складными стульями.

— Ох, — заявила мама, цокая языком, — какая же я дура иногда бываю!

( — Правда? — пробормотал я себе под нос. — А я и не заметил.) — Один из них оставил свою визитку и сказал, чтобы я позвонила, если ты появишься. Она на кухне у телефона.

Уронив конверты, я побежал на кухню и зарылся в многолетние наслоения записок и газетных вырезок, прикнопленных к доске.

— Погоди! — окликнула меня мама. — Я все напутала! Вот она!

Я промчался назад в гостиную и чуть не оторвал ей пальцы вместе с визиткой.

Визитка была… весьма благопристойная. Высококачественная печать, тисненый двуцветный узор из цветочков. И текст:

Тодд Беккер.

Выездной проповедник.

Церковь Вегентологии.

— Спасибо, ма, — выдохнул я. Мое кровяное давление нормализовалось. Я задумался, скольких лет жизни мне стоила эта легкая истерика. — Ладно, если что, я внизу. — Я направился к лестнице.

— ПОДОЖДИ, — крикнула вслед мама, задержав меня на пороге кухни. — Джек? Я вчера ходила вниз белье стирать и заметила, что у тебя кое-что пропало. Ты заметил?

Откашлявшись, я уставился на пол:

— Ма? Я же переехал дня два назад, ты не помнишь? Снял себе квартиру?

— А-а, — кивнула она, — точно-точно. Я забыла.