INTERITE: Выход в Свет

– Кай, дай картинку и сотри уже то место с лица орбиты! – глава рода Шакрам никак не отреагировал на подначку своего невольного гостя. Он до сих пор не решил, как ему с ним себя вести, испытывая внутри себя нешуточную борьбу гордости аристократа, чувства самосохранения и благодарности за спасение жизни. Пока два последних чувства преобладали, заставляя терпеть мелкие подколки и невоспитанность Азраила.

На соседней стене тут же раскрылся огромный голографический экран, показавший далёкую точку на фоне чуть зеленоватой планеты-гиганта. В следующие несколько секунд чёрная точка вспыхнула яркой вспышкой, а ещё через двадцать секунд яркого свечения, окончательно затухла.

– Мощность взрыва составила четыре с половиной мегатонны, превысив расчётную величину, что даже теоретически невозможно. Предполагаю влияние мистических факторов. Направляю всю доступную мощность в кормовые щиты, – голос Кая был спокоен, но тем не менее нёс немалую угрозу своим содержанием.

– Какого хрена!? Ты же утверждал, что там одна мегатонна! – Дороян неожиданно вновь вышел из себя, лихорадочно начав тыкать по вызванному перед собой экрану. Комната тут же была окружена стазисным полем, являвшимся последней линией защиты единственного официального пассажира корабля. Лишь через пять минут, поняв, что последствия взрыва обошли-таки их стороной, Дороян отменил изоляцию каюты, восстановив связь с внешним миром.

– Господин, повреждения корпуса минимальны, так как обломки обошли нас по большей части стороной, мы готовы продолжать путь. Куда мне направляться теперь? – ИИ неукоснительно следовал протоколу, каждый раз запрашивая приказы от Дорояна. Несмотря на то, что итак получил 100%-ю вероятность следующего пункта назначения, он не мог действовать полностью самостоятельно.

– Домой, Кай. Вези меня домой, – протерев уставшее лицо ладонью, старик посмотрел на своего гостя.

– Что? Я сам охренел, – Азраил постарался выглядеть как можно невиннее, вспомнив, однако, что устанавливал бомбу тогда под действием своей ауры, которая и привела к повышению мощи взрыва. Впрочем, там и реактор станции ещё постарался, не иначе.

– Ладно, катастрофа ходячая, замнём для ясности. Что с обещанной реликвией омоложения? – прислушиваясь к состоянию своего тела, Дороян отметил новое повышение сердечного ритма и ухудшение давления, связанное с его возрастными изменениями, к тому же опять в лёгких странным образом закололо… Это вновь напомнило старику о том, что его век уже не так долог.

Всё же странной иногда бывает воля богов! Ведь хотя мужчины их рода были той силой, что передавала уникальный дар из поколения в поколение, в их женщинах эта сила обновления проявлялась куда как могущественнее. Особенно по части воздействия женщин на самих себя. Они могли, при должном умении, корректировать свою внешность в определённых пределах, могли поддерживать молодость значительно дольше, чем мужчины, почти до шестидесятилетнего возраста, и даже лечить могли сами себя с уменьшенными затратами сил духа, оттого и ценились так в других родах! Женщины рода Шакрам были лучшими жёнами и матерями, какие могли быть в этом мире, при этом усиливая своей кровью любой другой духовный дар древних семей. Оттого более иронично казалось, что судьба их дара и их семьи теперь зависят от старика, не способного больше иметь детей, и молодой девы, не способной передать свой дар по наследству… Такая ситуация могла заставить отступить кого угодно.

– Старик, я всё понимаю, наглость – второе счастье. Но вспомни, кроме обещания передать эту… реликвию, я ещё обещал взять за спасение твоей жизни отдельную плату, с чем ты согласился. Я не буду ходить вокруг да около и признаюсь честно: у меня совсем нет доверия ни к тебе, ни к вашим местным понятиям и правилам ведения сделок. Оттого будет честно, если сперва ты отдашь долг за свою жизнь, подтвердив, что тебе можно доверять, а уже потом я верну тебе молодость. Доверие должно быть обоюдным, иначе оно не стоит и ломаного гроша, – Азраил выглядел сейчас не очень опрятно, хотя и старался держаться достойно. Пусть его лицо и излучало уверенность в своих словах, но разодранная одежда, пропитанная кровью, и взлохмаченные волосы, похожие скорей на гнездо, свитое из засохшего дерьма, накладывали на его монолог оттенок абсурда.