Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети

Что делает большинство западных правительств и институтов, сражающихся с цензурой в авторитарных государствах? Как правило, оплачивает создание таких технологий, которые помогают преодолеть цензурные препоны. Этот путь может быть приемлемым, например, в случае Северной Кореи, рычагов политического и дипломатического давления на которую у Запада не много. Но что делать, когда речь заходит о странах, которые Запад считает своими союзниками?

В этих случаях почти полная поглощенность политиков борьбой с цензурой при помощи антицензурных средств отвлекает их от поиска глубинных причин цензуры, которые в основном связаны с непомерными ограничениями, налагаемыми авторитарными правительствами на свободу слова. Доступность технологий обхода цензуры не должна удерживать политиков от более амбициозных и в конечном счете более эффективных мер. В противном случае и демократические, и авторитарные правительства делают, что хотят. Все довольны: демократические лидеры воображают, что смогли разрушить новую Берлинскую стену, а их авторитарные оппоненты с удовольствием им подыгрывают, так как придумали новые способы контролировать интернет.

В идеале западная кампания против цензуры в тунисском или казахстанском секторах интернета должна строиться в первую очередь на увеличении политического давления на авторитарные правительства, дружественные Западу, и распространяться также на бумажные газеты и журналы. Во многих из этих стран затыкание рта журналистам останется преобладающей тактикой преследования инакомыслящих до тех пор, пока большее число граждан не начнет пользоваться интернетом, причем не только затем, чтобы слать письма или болтать с родственниками, живущими за границей. Помочь горстке таджикских блогеров преодолеть правительственную систему контроля над интернетом – это слишком мало, когда подавляющее большинство граждан Таджикистана узнает новости по радио и ТВ.

Кроме соображений насчет водородных бомб и войны, Вайнберг не сказал ничего о том, как технические решения могут повлиять на внешнюю политику. Тем не менее можно заметить, как тенденция сводить внешнеполитические проблемы к техническим решениям повлияла на западное мышление об авторитаризме и той роли, которую интернет может сыграть в борьбе с ним. Одна из самых удивительных черт аргументации Вайнберга – уверенность в том, что доступность ясных технических решений способна помочь политикам распознавать задачи, с которыми они сталкиваются. “Социальные задачи в некотором смысле труднее определить уже потому, что их решения всегда неоднозначны, – писал Вайнберг. – Напротив, доступность четкого, безукоризненного технического решения нередко помогает сосредоточиться на задаче, решением которой станет новая технология”.

Иными словами, лишь потому, что у политиков есть “четкое, безукоризненное техническое решение”, помогающее пробить файерволы, они склонны поверить, что проблема в самом деле заключается в файерволах. На самом деле это зачастую не так. С интернетом то же самое: лишь потому, что это окончательное техническое решение может помочь мобилизации людей по определенным поводам, соблазнительно осмыслить проблему с точки зрения мобилизации как таковой. Это одна из тех ситуаций, когда уникальные черты технических решений заслоняют от политиков многочисленные скрытые аспекты проблемы. В итоге политики определяют и решают те задачи, которые можно решить легко и быстро, а не те, которые требуют их первоочередного внимания.

Призывы к решению сложных социальных проблем техническими средствами смахивают на увлечение техникой ради самой техники – доведенным до крайности технофетишизмом, – которому политики должны сопротивляться, иначе они рискуют дойти до того, что начнут прописывать излюбленное снадобье ото всех болезней, исходя только из нескольких общих симптомов и не утруждая себя постановкой диагноза. Безответственно прописывать лекарство от кашля больному раком. Столь же безответственно увеличивать дозу технологий при решении социальных и политических задач, по сути не технологических.

Как приручить коварный авторитаризм

Растущее предложение технических и даже социальных решений предполагает, что проблему авторитаризма можно решить. Но почему бы не признать, что эта задача в принципе неразрешима? Это не означает, конечно, что диктаторы будут всегда. Вопрос скорее должен звучать так: будет ли когда-либо найдено, с точки зрения политического планирования, такое сочетание политических мер и инициатив, которое можно будет счесть “решением” и которое можно было бы после применять в совершенно различных условиях.