Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети

Такого рода аргумент консервирует миф о “дилемме диктатора” и о том, что авторитарные правительства уязвимее для технологической угрозы, чем они кажутся. Однако даже если такая манипуляция общественным мнением может быть устранена, следует помнить, что нельзя справиться с цензурой, не занимаясь решением двух других проблем – слежки и пропаганды. Децентрализация интернета делает сравнительно легкой бесконечную мультипликацию каждого байта. Но за это приходится платить, ведь одновременно возникает возможность создавать новые, более оперативные и зачастую более легитимные СМИ, которые сделают государственную пропаганду правдоподобнее. Более того, можно проследить, как информация распространяется в киберпространстве, и больше узнать о тех, кто ее распространяет. Информация тяготеет к свободе, но этого мало: свободными должны быть и те, кто ею обменивается.

Глава 5

Добро пожаловать в “спинтернет”[10]

Долго казалось, что у президента Уго Чавеса не может быть аккаунта в “Твиттере”. Лаконичность точно не принадлежит к числу добродетелей венесуэльского президента: за последние десять лет он провел в телеэфире более полутора тысяч часов, развенчивая капитализм в собственном шоу “Алло, президент”. В марте 2010 года самопровозглашенный лидер “боливарианской революции”, выступая по телевидению, даже назвал интернет “вражеской траншеей”, а всех, кто пользуется “Твиттером”, интернетом и эс-эм-эс, чтобы критиковать его режим, причислил к террористам. У президента Чавеса были причины опасаться интернета. Отправленная им за решетку судья стала пользоваться “Твиттером” для общения с единомышленниками, оставшимися на свободе, а глава оппозиционного телеканала во всеуслышание объявил о плане властей сместить его с должности. Реакция венесуэльского президента – нечто большее, чем цветистое выражение. Очевидно, у него, как и у его американских хулителей, сложилось впечатление, будто движущей силой иранских протестов был “Твиттер”.

Когда венесуэльские оппозиционеры начали пользоваться “Твиттером” для координации своих действий, Чавес изменил свою точку зрения. В конце апреля 2010 года Диосдадо Кабельо – советник Чавеса, возглавляющий орган по надзору за массовыми коммуникациями, – оповестил пользователей “Твиттера” о том, что скоро у Чавеса появится собственный аккаунт: “Товарищи! Открыт аккаунт @chavezcandanga. Скоро мы начнем получать сообщения от нашего команданте”. Испанское слово candanga

означает “дьявол”, но не только: так в Венесуэле называют человека, отличающегося крутым нравом. В течение суток после регистрации в “Твиттере” у Чавеса появилось пятьдесят тысяч подписчиков, а в течение месяца – более полумиллиона. Это сделало венесуэльского президента одним из самых популярных неанглоязычных политиков, имеющих аккаунты на англоязычных сайтах. Роман Чавеса с хайтеком продолжился. В июле 2010 года он дошел до того, что вовсю расхваливал “аппаратик” – айпод, подарок от дочери. “В нем около пяти тысяч песен, но он крошечный. Помню, раньше приходилось иметь дело с грудой кассет”, – хвастался Чавес. Боливарианская революция превратилась в техническую.

Чавес – пользователь “Твиттера”, в отличие от реального задиристого Чавеса, был обаятельным и любезным. Он вполне вежливо ответил шестнадцатилетней мексиканке, обвинившей его в стремлении к диктатуре: “Здравствуй, Марианна! На самом деле я – антидиктатор. И я люблю прекрасную Мексику”. А когда венесуэлка с никнеймом Desiree поведала в микроблоге о своем восхищении Чавесом, он “прочирикал” в ответ: “Моя дорогая Desiree! Шлю поцелуй”. Кроме того, Чавес заявил, что сумеет убедить своего приятеля Эво Моралеса, президента Боливии, также начать пользоваться “Твиттером”.

Венесуэльский лидер творчески подошел к использованию “Твиттера”. Три месяца спустя после появления у него аккаунта Уго Чавес похвастался, что получил от сограждан около 288 000 просьб о помощи. В июле 2010 года Чавес попал в заголовки международных новостей, поведав в “Твиттере” об эксгумации останков своего героя Симона Боливара – аристократа, жившего в XIX веке и освободившего большую часть Латинской Америки от владычества испанцев. “Какие волнующие моменты мы пережили сегодня! Восстань, Симон, еще не время умирать”, – написал президент Венесуэлы.