Я бы хотела, чтобы свет в комнате был потушен, но у моего жениха были другие планы. Запустив руку мне в волосы, он распустил прическу, после чего, чуть отодвинувшись, полюбовался на меня. Мои белокурые волосы падали на обнаженные плечи, и чувствовала я себя от этого неловко, но в то же время становилось жарко от осознания того, что мой любимый мужчина хочет меня настолько же, насколько и я его. Он растягивает этот момент для меня, а не для себя.
- Ты умеешь снимать это платье? – прошептала я, когда муж наклонился ниже. Закусив мою губу, он не торопился с ответом. Я уже таяла в его объятиях, что же будет со мной дальше?
- Да, - тихо ответил он, улыбнувшись, - и поверь мне, сантэ, для тебя это будет целая сладостная пытка.
Я выдохнула, когда его рука легла на внутреннюю часть бедра через наложенные друг на друга ленты. Погладив кожу, он убрал руку и потянул за одну из лент, и та опала на простыню, перед этим её ткань приятно прошлась по моему животу. Я затаила дыхание в предвкушении, и Хошу моя реакция понравилось.
- Значит, это вовсе не свадебное, а пыточное платье? Но ведь пытка будет и для тебя, – прошептала я, гладя мужчину по плечам, пока он распускал на мне ленты, периодически дотрагиваясь до моего тела вместе с шелком лент. Я уже не различала, где бархат его кожи, а где – ткани. Если руки урджиев действительно настолько чувствительные, я не представляю, что творится с телом мужчины, хотя, судя по прерывистому дыханию и выпуклости на брюках, держится он из последних сил.
- Традиции, - прошептал Хош, покрывая легкими поцелуями мою шею. – Это платье состоит из ленточек вовсе не для церемонии, а для брачной ночи. Чтобы муж не торопился, а подарил своей жене весь спектр приятных ощущений.
- Я говорила тебе, насколько мне нравятся традиции урджиев? – хихикнула я, и мужчина накрыл мои губы своими, даря новый крышесносный поцелуй…
Эта ночь длилась бесконечно долго. Потеря девственности не прошла незаметно, и после того, как меня помыли в ванной (в этот момент я старательно отводила взгляд и смущалась!), я чувствовала дискомфорт, на который старалась не обращать внимания. Простыня была испачкана и поэтому отброшена в сторону, что вызывало у меня очередной приступ смущения, на который муж отвечал насмешливым и ласковым взглядом.
Лежа на кровати в обнимку, мы успели обсудить и вспомнить массу вещей. Мы оба все еще не до конца осознали, что теперь являемся мужем и женой, но я чувствовала себя так уютно в его объятиях, что ни о чем другом думать не могла. На моем запястье поблескивал мистал, ласково напоминая о новом статусе.
- Хош, скажи, а ты знал, что было на той лекции, когда тебя замещали? – спросила я, выводя причудливые узоры на груди мужчины. В слабом освещении его глаза чуть отсвечивали, добавляя таинственности моменту.
- Мне в красках расписали твою выходку, - усмехнулся муж, прижимая меня к себе. – Решила, что сможешь обмануть профессора? Отсутствие лучше неуда?
- Просто ты наставил мне слишком много отрицательных отметок! – обиженно воскликнула я.
- А ты скидывала всю домашнюю работу на Абса, - парировал он.
- Интересно, он там не скучает?
- У него там компьютерная приставка последнего поколения, навряд ли он почувствует скуку, - усмехнулся мужчина, и мы замолчали на несколько минут. Потом меня вновь одолело любопытство:
- Сантэ, скажи, а когда ты начал в меня влюбляться?
- Не знаю, - ответил муж и посмотрел в потолок. - Возможно, оказало влияние то, что я изначально знал о планах Фэртона, поэтому уже считал тебя "своей". И на фоне моего чувства собственности стали пробуждаться и другие чувства.
- Значит, в той реальности он всё же подтолкнул тебя ко мне?
- Или тебя ко мне, - усмехнулся муж.
- Или так, - совсем тихо прошептала я.
Тишина сработала идеально, поэтому я даже не поняла, когда погрузилась в сон. Но это оказались очередные воспоминания.