Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона

Лучше всего было Броку, старательно изображавшему постоянного клиента реаниматолога. Дракон, добротно спеленатый повязками, пропитанными вонючей мазью, спал крепким сном. Время от времени я смачивала тряпицу и цедила влагу в его приоткрытый рот. Брок стонал, облизывал губы, но так и не просыпался.

Под вечер Йон разве что на стену не лез.

Мне хотелось хохотать в голос, поскольку у Бажены на лбу крупными буквами было написано: отдастся в хорошие руки, барышня молодая, почти юная, почти симпатичная; чувство юмора и страсть к скандалам в наличии. К тому же, судя по объемам хозяйки (а была она круглая, как кадушка, и пышная, словно сдоба), этой особе вполне по плечу завалить сумоиста, перепить верблюда, перекричать Джигурду, а в ее способности переговорить Тину Канделаки убедилась даже я.

Оборотень же, красивый лицом и не обделенный сильным телом, молчаливый, помимо прочего еще и ведьмак, приглянулся молодой вдовушке… Бажена, судя по всему, нацелилась второй раз примерить наряд невесты. Йон сии намерения печенкой чуял, и, похоже, они ему крайне не нравились.

Посему, когда начало вечереть и пришел староста, взявший в качестве моральной поддержки семерых здоровенных мужиков с дрынами, оборотень обрадовался им как родным.

Крост, едва переступив порог, завел речь, что пора бы идти на промысел — убивать упыря. На резонное замечание, что меч Йон оплавил в драконьей пасти (и ведь ни словом не соврал!), хитрый староста заверил, что де в доме помершего колдуна есть все, что нужно для ответственного дела добывания башки нежити. Крост даже лично отвел нас к этой покосившейся избушке.

Когда мы с Йоном оказались в доме, больше похожем на сарай, я присвистнула. А потом, выразительно зыркнув на «группу моральной поддержки» во главе с ее «капитаном», туманно заявила, что не след смотреть, как ведьмовка в своей вотчине хозяйничает.

На подозрительное «чавой-та не смотреть?» нагло заявила, что излишние знания могут ослепить, а для наглядности взяла со стола успевшую покрыться слоем пыли книгу и дунула Кросту в лицо. Староста ожидаемо закашлялся и сказал, что подождет снаружи. Бугаи утопали следом.

Мы с Йоном огляделись. Инструмент для усекновения упыриных голов был проржавевшей орясиной, неподъемной даже на вид, и квартировал в углу рядом с печкой.

Оборотень задумчиво посмотрел на это орудие ближнего боя и, почесав затылок, изрек:

— Ну хотя бы стало понятно, почему охранки не сработали: со смертью мага их сила развеялась.

— Зато теперь на нас спихнули его должностные обязанности, — парировала я.

Йон со мной молчаливо согласился. Похоже, от ночной прогулки не отвертеться.

— Что делать будем? — задала извечный вопрос классиков.

— Я возьму меч, ты метлу и пойдем ночевать в лес.

— Да я не про это. С башкой упыря что будем делать? Если мы ее не принесем, местные могут отвинтить наши!

Вообще-то я не рассчитывала, что староста так шустро подсуетится, думала, что удастся протянуть пару дней, а потом быстренько благородно отступить, то бишь смыться под покровом ночи.

— Не переживай. На жальнике могилу посвежее найдем, разроем да и оттяпаем башку. Я даже шерсти своей могу дать. Приклеим смолой к щекам, чтобы не распознали сразу, и все…

Я прикинула, что кроме метлы мне нужно взять еще и лопату. План Йона мог сработать, поскольку такого наглого обмана от благородного ведьмака Йонока Неустрашимого не ждали. Кстати, свое новое имя оборотень мне припомнил:

— Слушай, я все понимаю, и то, что стал ведьмаком, хотя члены данной колдовской братии мне не раз шкуру портили, но Йоноком-то за что?

— Для солидности. Если ерунду обозвать длинно и вычурно, то это уже не ерунда, а ценность, раритет и эксклюзив. Это такой маркетинговый прием.

— Мар-ке-тин-го-вый? — по слогам повторил оборотень новое для себя слово. — То есть, по-твоему, Йон — бесполезная хрень, а Йонок — уже кошель с золотыми?

— Заметь, я этого не говорила. Зато ты — умный, талантливый и сообразительный.

— Точно ведьма, — сплюнул Йон.

— Журналистка, — поправила я.

— Буду знать, что самые вредные ведьмы — журналистки.

Так, то ли беседуя, то ли кроя друг друга цензурными словами с нецензурным подтекстом, мы и вышли из избы мага. Я — с метлой и лопатой наперевес. Йон — с мечом, который закинул на плечи на манер коромысла.

При нашем появлении мужики повставали со своих мест: кто с завалинки, кто с колоды, на которой, судя по отметинам топора, рубили дрова, а кто просто перестал подпирать плечом бревенчатую стену.

Староста, глянув на нас, крякнул и с подозрением уточнил:

— Госпожа ведьма, а зачем вам заступ-то?

— Как зачем? — почти искренне удивилась я. — Этой отличной лопатой голову упыря удобнее всего отсекать. Мечом-то сколько пилить придется, а тут хрясь — и готово.

Сказать по правде, своему инвентарю я изрядно польстила. Из «отличного» в лопате имелась ржа, которая основательно подзакусила железом, а древоточцы продегустировали черенок.