Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона

Едва бронзовокрылый разделался со своим наездником, как арену тут же залило огнем.

Первый вылетевший из седла чародей, что еще секунду назад висел в двух локтях над землей, как муха на паутине, успел в несколько прыжков пересечь поле.

Грязь, которая недавно хлюпала под ногами боевых магов на ристалище, вспучившись, затвердела в момент, а потом и вовсе пошла трещинами. К бронзовокрылому присоединился четвертый дракон, шипастый, и не давал магам возможности взлететь.

Вот только дракон, чью шею украшал ряд здоровенных игольчатых выростов, в отличие от своего бронзовокрылого собрата, не успел избавиться от наездника. Колдун еще чудом держался на его холке, намертво вцепившись в один из этих самых шипов. Миг — и по шее сородича, ровно в то место, где сидел хваткий чародей, пришелся удар хвоста бронзового дракона. Наездник за долю секунды до этого успел сигануть с холки.

Только сейчас, стоя у стены и наблюдая безумную панику, крики, свистящие пульсары и отчаянный мат чародеев, которые сдерживали стену огненного драконьего дыхания, я начала осознавать, что такое война для простых людей.

Чародей, что первым выпал из седла и лишь чудом не разбился, весь измазанный, сейчас присоединился к магическому заслону, влив в него свои силы.

Я повернула голову, успела увидеть, как и второго наездника, вцепившегося в загривок аметистового дракона, щедро облил пламенем бронзовокрылый, освобождая крылатого собрата от седока.

Маг, которого только что искупали в огне, должен был обуглиться и осыпаться на землю кучкой пепла, но он, хоть и основательно подкопченный, каким-то чудом сумел выжить. А вот удержаться — нет.

Не знаю как колдунам, а вот простым смертным падение с драконьей шеи наверняка светило бы не совсем романтическим свиданием с апостолом Петром. То ли всадник на шипастом был дюже удачливый, то ли просто имел блат, знал всю небесную канцелярию лично и наведывался в нее регулярно, но… После того как уже бывший наездник аметистового поприветствовал боками арену с запекшейся на ней грязью, он весьма резво припустил по глиняной корке, ловко уворачиваясь от драконьего дыхания.

Толпа, еще пару минут назад праздная и опьяненная азартными зрелищами, сейчас голосила на все лады. Я жалась к стене, понимая, что если ринусь к выходу — меня просто затопчут. Йон думал примерно так же и изучал взглядом частокол ограды. Видимо, прикидывал, сможет ли сигануть через него.

Я тоже задрала голову и увидела, как фиолетовый дракон в небе, взбрыкнув, скинул с себя пятого наездника.

Умар же боролся со своим ящером, матерым, огненно-красным. Плюнув на бесполезный аркан подчинения, сырой силой, что текла из его рук, драконоборец пытался усмирить крылатого летуна. Зверюга же укрощаться не желал, яростно плевался огнем, но до Умара так и не доставал. Все же этот наглый блондин был одним из лучших боевых магов и оправдывал свою репутацию: лишь он один сумел относительно подчинить себе дракона, в то время как остальные уже вылетели из своих седел.

Брок же талантливо изображал ковбоя на родео. Он гарцевал на драконе, который старательно взбрыкивал откляченным задом. Если не знать, что все это — лишь представление, складывалось впечатление, что Брок изо всех сил старается усидеть на крылатом ящере, а тот усердно его скидывает, но при этом как бы невзначай плюет огнем именно в нескольких сумевших взлететь магов. И — о чудо! — бьет практически без промаха.

Но не только дракон Брока прицельно коптил летунов на метлах. Крылатые сородичи, уже освободившиеся от наездников, от него не отставали. Порой они зависали в воздухе, словно ждали, когда их последний собрат избавится от ненавистного драконоборца, и не позволяли остальным магам подняться в небо.

Впрочем, яростный огонь доставался только чародеям, оголтелая толпа хоть и выла, но в основном от страха, а не от реального урона.

Вот так… Местный кнесс захотел показать, что он все контролирует и прижал крылатого неприятеля к ногтю, уверить простой люд, что драконы беспомощны перед величием магов… А на деле вышло совсем наоборот. Хотя, если бы Брок не ослабил арканы подчинения на своих сородичах, демонстрация наверняка вполне удалась бы.

— Давай пробираться к восточной стене. Она ниже, я смогу перелезть и вытащить тебя, — кивнул перевертыш, указывая направление.

На его руках ногти превратились во внушительные черные когти, без слов объясняя, как шкура собрался все это провернуть.

Йон начал протискиваться сквозь суматошную людскую толчею. Я держалась за ним в фарватере. На краткий миг, когда один ярый плевок огня вызвал особенно сильную волну паники и люди словно вовсе обезумели, меня буквально впечатало в стену, вдоль которой я пробиралась вслед за шкурой. Когда же спустя минуту мне удалось отделиться от частокола, макушки Йона уже не было видно.

Сцепила зубы. Плечо, которым приложилась к стене, жгло болью. В ушах звенели крики, но я упрямо продолжила пробираться туда, куда указал перевертыш, в надежде найти блохастого.