Интимная Русь. Жизнь без Домостроя, грех, любовь и колдовство

Наконец наступало время отправляться в церковь — венчаться. В церкви по совершении обряда невеста подходила к жениху, падала ему в ноги, касаясь головой его обуви, а жених накрывал ее полой кафтана[406]. Завершал все обряд сокрушения чаши. Священник подавал новобрачным чашу с медом, из которой они поочередно пили — сначала жених, затем невеста. Выпив мед, они бросали чашу на землю и топтали ее, приговаривая: «Так будем попирать и растопчем всех, кто захочет поселить ненависть и ссору между нами»[407].

Вернувшихся из церкви молодых тесть и теща вновь осыпали зерном (это, понятное дело, в свадьбе по краткому чину), и начинался пир. После столования молодых отправляли «к постели»[408].

По полному чину венчание происходило либо после обедни (тогда новобрачные разъезжались до срока по своим домам, и лишь к вечеру молодую привозили в дом мужа), либо вечером (тогда от венца все отправлялись сразу в дом мужа, на брачное торжество). Родители жениха встречали новобрачных с образами и хлебом-солью, благословляли их. Входящих в дом молодоженов сопровождали потешники, играющие на разных инструментах «чинно, не мятежно, благолепно, доброгласно». Начинался пир. После третьей перемены блюд молодых провожали в сенник — опочивать[409]

.

^{Адам Олеарий. Венчание. Гравюра. 1656. Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1906}

^{Адам Олеарий. Свадебный пир. Гравюра. 1656. Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1906}

Дружка, уходя из сенника, советовал молодой: «Ты [имя] мужа разувай, по имени, по извоченью [отчеству] извеличай!»[410] Коллинс так описывает этот обряд:

У мужа в одном сапоге находится плетка, а в другом — серебряные деньги или какая-нибудь галантерейная вещица. Он приказывает жене разуть себя, и если она снимет сапог, где лежат деньги, их отдают ей, что означает для нее благополучие, но почитается несчастием, если она снимет сапог с плеткою; муж стегает ее один раз, что она и должна почитать началом всего, что будет с нею впоследствии[411].

Древнейшее свидетельство обряда разувания приводится под 980 годом в Лаврентьевской летописи — это та самая история, в которой Рогнеда говорит о князе Владимире: «Не хочу розути робичича, но Ярополка хочу»[412]

(см. выше). В былинах богатырь Иван Годинович требует: «Разуй у меня сафьян сапог!»[413] — а в народных песнях встречаются сюжеты, где девушка разувает любимого, а жена — мужа.

Обычно считается, что обряд разувания, равно как и удар плетью, символизирует признание покорности женщины мужчине. Но возможно, здесь мы имеем дело с неким комбинированным обрядом: казака, которого посвящали в атаманы, трижды хлестали нагайкой в знак его полного подчинения устоям и законам казачьего войска. Удар плеткой в таком случае означал, что новобрачную принимают в род мужа, что она клянется подчиняться его устоям и законам. Ну а снятие обуви — чисто магический обряд, призванный сохранить верность молодожена семье. В мещерских селах существует обряд на гулящего мужа: женщина произносит над обувью неверного заговор, в котором есть слова: «Вам, сапогам, на грех не ходить, дорогу к [имя разлучницы] забыть»[414].

Второй день

Этот день брачующиеся по краткому чину, как и первый, проводят в доме невесты. Утром новобрачного провожают в баню, а после помывки устраивается застолье — «иногда с новобрачной за общий стол и с гостьями, а иногда и отдельно»; затем молодой с поезжанами отправляются в подклеть, где «забавляют их веселые люди»[415]. Может быть, именно такое представление описал Якоб Ульфельд в 1578 году:

…разыгрывали комедии на свой лад, часто среди представления они обнажали зады и показывали всем срамные места тела, вставали на колени и поднимали зад кверху, отбросив всякий стыд и робость[416].

^{Русская свадьба. Литография Антона Абрамова. 1866. Российская государственная библиотека}