Интимная Русь. Жизнь без Домостроя, грех, любовь и колдовство

Во время царской свадьбы покров невесты поднимали стрелой. На взгляд исследователей, это, скорее всего, имеет языческое происхождение: такой ритуал мог знаменовать «солнечный луч, проходящій через тучи, что служило актом брачнаго соединенія солнца и земли»[439].

Царственный жених обязательно носил колпак: как часть царских регалий, он входил в состав Большого наряда. По его размеру, кстати, можно было понять, насколько высокое положение занимает человек. В церкви, конечно, колпак снимали: его держали над головой царя. Такой колпак изображен на фреске Софийского собора в Киеве и на браслетах XII века.

^{Вельможи, присутствовавшие на свадьбе «без мест». Из описания торжества бракосочетания царя Михаила Федоровича с Евдокией Стрешневой. Литография А. Прохорова. 1884. Материалы по истории русских одежд и обстановки жизни народной, издаваемые по высочайшему соизволению В. Прохоровым: 1–4 Доисторическое время; 2. Период исторический. Спб., 1883}

Помимо жениха и невесты, в царской свадьбе участвовали и разные свадебные чины: свахи, дружки, тысяцкий, сидячие бояре и сидячие боярыни. Также упоминаются «чины без мест» — это гости, которые не играли конкретной роли в действе и не могли занимать за пиршественным столом лучшие места: «А указал государь на своей государеве свадьбе быть всем в чинах без мест, а кто станет бить челом на кого о местах, и им быть в великом наказанье»[440].

Самым главным действующим лицом на свадьбе изначально был тысяцкий: он упоминается и в летописях, и в описаниях бракосочетаний великих князей XV века. Со временем его роль перешла к посаженному отцу. А самым активным участником царской свадебной церемонии был дружко — как правило, один из лучших друзей жениха.

«Свадебный поезд» состоял из крестного отца, старшего брата или дядьев жениха — их роли играли тысяцкие или бояре. К свахам относились крестная мать, замужняя сестра, тетка. Ну а младшие братья, друзья и знакомые жениха записывались в дружки и подружки. В 1500 году на свадьбе дочери Ивана III и Василия Холмского в свадебном поезде было 75 человек, на свадьбе Лжедмитрия — 21, а на свадьбе первого царя из династии Романовых, Михаила, — 37 человек.

* * *

Мыльня — один из старейших свадебных обычаев; описанный древнерусскими летописцами, он сохранялся вплоть до начала XX века. Мыльня — это мытье в бане накануне свадьбы и после нее, которое «выражало чистоту брачнаго ложа и вообще чистоплотность»[441]. После первой ночи «водили молодых в баню и потом угощали в постели кашею»

[442]. Нарушение обычая резко осуждалось. Ученые видят в этом отголоски древнейших индоевропейских обрядов, в ходе которых невеста совершает омовение, как та же Гера перед свадьбой с Зевсом.

Еще один важнейший элемент обряда и у простых людей, и у царя — пир с традиционными свадебными угощениями, такими как каравай, перепека, калачи, каша, сыр, соль и курица. Каравай, соль и сыр, на взгляд ряда исследователей, олицетворяли солнце, месяц и благополучие; другие ученые считали, что каравай символизирует сам брак. На свадьбе пели множество обрядовых песен, увы, не дошедших до нас. Вот как описывает свадьбу Самуил Коллинс: «Хор молодых людей, мужчин и девушек, поет между тем эпиталаму и свадебные песни, сладострастные и бесстыдные в высшей степени»[443].

Новобрачных царя и царицу укладывали спать обязательно в пустой нежилой и нетопленой избе, даже если свадьба проходила зимой. Постель была не пуховой, а соломенной, притом покрытой обычным полотном, а не шелками. Все это имело магическое значение. Ржаные снопы вместо постели, по мнению Александра Терещенко, означали «чадородие»[444]; на взгляд же исследователя русской культуры Михаила Забылина, «спанье на снопах — [выражало] прибыток в доме»[445]

. У царской первой брачной ночи была и другая экзотическая деталь: в спальне молодых по четырем углам втыкали по стреле и на каждой вешали по сорок соболей. Историки считают, что это служило защитой от колдовства.

^{«А после того кормили Государя и Государыню кашею…». Из описания торжества бракосочетания царя Михаила Федоровича с Евдокией Стрешневой. Литография А. Прохорова. 1884. Материалы по истории русских одежд и обстановки жизни народной, издаваемые по высочайшему соизволению В. Прохоровым: 1–4 Доисторическое время; 2. Период исторический. Спб., 1883}