Интриганы

Ноги и руки у меня были связаны. Но я был жив и пришел в сознание — вот что важно. Вдох отозвался больно в груди. Я вспомнил, как меня швырнуло на штурвал, когда лодка налетела на мель, и как девушку выбросило за борт. Вися на стойке штурвала, я услышал шаги пробиравшихся вдоль лодки людей и голос Леонарда:

— Нет, нет, не стреляйте. Сначала я хочу задать ему несколько вопросов...

Славный старый Герберт Леонард, как всегда, предсказуемый. У него был небольшой приступ профессионализма там, в Катлас Ки, но он на глазах от него излечивался. Сотни самоуверенных чудаков не смогли выполнить свои задания и погибли из-за того, что оставили опасных пленников для допроса. Но, кажется, уроки не пошли впрок. Люди типа нашего седовласого Герби не удовлетворяются просто победой. Им нужна еще и информация.

Всегда можно на это рассчитывать, подумал я. В этот момент кто-то ударил меня по голове, возможно, стволом автомата. И теперь я где-то лежал. Они, конечно, забрали у меня оружие и нож, а также ремень. Леонард, видимо, знал о наших хитрых ремнях. Но моя одежда и ботинки по-прежнему были на мне.

— Мэтт! Мэтт, с тобой все в порядке? Я открыл глаза и посмотрел на низкий, выкрашенный белой краской, потолок каюты. В конце ее пара ступенек вела к решетчатой двери, которая открывалась предположительно в основные апартаменты плавучего дома.

— Мэтт, ты меня слышишь?

Поворот головы причинил боль, а вознаградивший меня вид вряд ли стоил этого, хотя и было интересно узнать, как может выглядеть аккуратно одетая дама после того, как она пробиралась через болота, продиралась сквозь джунгли и вылетела из лодки на илистую отмель. Я заметил, что Марта, испачканная и чумазая, была практически сухой. Это говорило о том, что я находился без сознания довольно долго.

Она лежала на койке через проход, со связанными руками и ногами. Встретившись с ней глазами, в ответ на вопросительный взгляд я быстро отрицательно покачал головой.

Беззвучно, одними губами я прошептал:

— Иди сюда.

Она поняла, что я хочу, и неловко переместилась со своей койки на мою.

— Думаю, что они подслушивают, — выдохнул я, указывая на дверь. — Они ждут, когда я приду в себя, и мы начнем беседовать о чем-нибудь интересном. После этого начнется развлечение. Поэтому продолжай делать вид, что ты все еще пытаешься привести меня в чувство.

Марта кивнула.

— Мэтт, — сказала она громко. — О, Мэтт, пожалуйста, проснись. Я так боюсь.

— Это мысль, — прошептал я. — Сейчас вот что. Внутри моего левого ботинка ты найдешь одну штуку, похожую на короткий механический карандаш, который чертовски мешает при ходьбе. Думаю, ты поймешь, как он действует. Открути каблук правого ботинка — там вторая часть приспособления. Принадлежности настоящего секретного агента, как тебе это нравится? — Я человек не суеверный и не очень верю в духов, но в таких сложных обстоятельствах я предпочитаю не называть важные вещи своими именами даже шепотом. Я не хочу, чтобы именно эти колебания воздуха распространялись вокруг и доходили до кого не надо. Зачем рисковать? Очень мягко я продолжал: — Вставь одно в другое и спрячь все где-нибудь на себе. Но помни — я даю тебе это для того, чтобы использовать, когда подам знак, а не размахивать и угрожать, как в кино. Когда будет возможность (если она будет), наши жизни будут зависеть от мгновенных действий. Если ты потеряешь время на разговоры, мы оба погибнем. О`кей?

Марта колебалась, изучая мое лицо. Она примерно поняла, что я прошу сделать. Лицо ее под полосками грязи было бледным. Потом она решительно кивнула.

— О`кей, Мэтт. — Отодвигаясь от меня, она повысила голос: — Мэтт, ты должен проснуться! Они убьют нас обоих — я слышала, как они говорили об этом! Они думают, что я участвовала во всем вместе с тобой. Они не верят, что ты, папа и дядя Хэнк использовали меня как приманку для мистера Леонарда. Они просто смеются надо мной, когда я говорю об искренности своих намерений. Мэтт, ты меня слышишь? Открой глаза. Скажи что-нибудь.

Прошло довольно много времени, прежде чем она добралась со связанными руками до спрятанного снаряжения, при этом до боли выворачивая голову, чтобы видеть, как обстоит дело у нее за спиной.

— Мне кажется, я всех вас должна ненавидеть! — продолжала она, задыхаясь. — Особенно папу и тебя. Подумать только, мой собственный отец и человек, с которым... с которым я спала, воспользовались моими принципами и использовали меня, чтобы заманить человека в ловушку и убить. Но ты не выстрелил, Мэтт. Почему ты не выстрелил? Только потому, что я была перед ним? Почему тебя это остановило? Ты же должен быть безжалостным. Хладнокровным охотником на людей, не так ли? Это произошло... из-за наших любовных упражнений или потому, что ты папин друг и не хотел встретиться с ним, пристрелив его ненормальную дочь? Что это было, Мэтт? Ох, ну не лежи же, как бревно, черт тебя возьми! Ты же пришел в себя, я знаю! Скажи что-нибудь!