Invisible Doctrine: The Secret History of Neoliberalism

Подобная политика признает, что общество, как тропический лес или финансовая сеть, является сложной адаптивной системой. Стандартная политическая модель рассматривает общество как простую систему, в которой правительства стремятся контролировать фантастическую сложность человеческой жизни из центра, дергая за волшебные рычаги и посылая указания свыше. Но создаваемые ими политические и экономические системы одновременно крайне нестабильны и лишены динамизма. Подобно неуправляемой экосистеме, нынешняя политическая система одновременно подвержена коллапсу и не способна к самовосстановлению.

Партисипативная, совещательная демократия лучше соответствует динамике сложной, саморегулирующейся системы. Рассеивая и распределяя принятие решений, она, вероятно, повышает устойчивость, предотвращая развитие того, что системные теоретики называют "доминирующими узлами": институтов или людей с чрезмерной властью или влиянием.

Совещательная демократия - это не роскошь. Мы рассматриваем ее как важнейшее средство защиты от олигархии и системного коллапса. Участие в политике - это не подарок, который мы должны вымаливать. Это наше право.

 

24.ЧАСТНЫЙ ДОСТАТОК, ОБЩЕСТВЕННАЯ РОСКОШЬ

 

одно из сказочных обещаний капитализма заключается в том, что каждый может стремиться к частной роскоши. Неолиберализм удваивает эту историю, утверждая, что чем больше частной роскоши накапливают богатые, тем лучше будет для всех. Но, как мы видели, просто не существует достаточного физического пространства или экологических возможностей для того, чтобы все жили так, как живут богатые. Некоторые владеют особняками и частными поместьями, ранчо и островами - но только потому, что другие не могут. Если бы все мы владели частными самолетами и яхтами, планета быстро стала бы непригодной для жизни. Утверждая право на частную роскошь, очень богатые люди лишают других людей предметов первой необходимости.

Значит ли это, что никто не должен стремиться к роскоши? Напротив, это значит, что все должны. Не частная роскошь, а общественная. Хотя на Земле недостаточно места и ресурсов, чтобы каждый мог наслаждаться частной роскошью, их достаточно, чтобы обеспечить всех великолепными общественными парками, садами, больницами, бассейнами, пляжами, художественными галереями, библиотеками, теннисными кортами, транспортными системами, игровыми площадками и общественными центрами. У каждого из нас должны быть свои маленькие владения - мы должны наслаждаться частным достатком, но когда мы захотим расправить крылья, мы сможем, благодаря общественной роскоши, сделать это, не отнимая ресурсы у других людей. В основе нашей новой истории восстановления, нашей политики принадлежности лежит понятие частной достаточности и общественной роскоши.

Мы можем создать общественную роскошь благодаря сочетанию общих и государственных расходов. Иными словами, на двух уровнях: общинном и государственном.

Община - это не рынок и не государство, не капитализм и не коммунизм. Дэвид Боллиер и Силке Хелфрих в своей книге "Свободные, справедливые и живые" определяют его как "социальную форму, которая позволяет людям пользоваться свободой, не подавляя других, обеспечивать справедливость без бюрократического контроля... и утверждать суверенитет без национализма". Общины контролируются сообществами, которые разрабатывают и внедряют правила, управляющие ими. Они представляют собой восстание социальной власти, в котором мы объединяемся как равные, чтобы противостоять нашим общим трудностям.

Во многих обществах общины когда-то были доминирующим экономическим укладом, прежде чем их захватил капиталистический хищник, сконцентрировал в руках немногих, а затем нарезал и разделил для продажи другим. Сегодня они сохраняются во многих формах, таких как общинные леса или рыболовные угодья, общинные парки и игровые площадки, общинные широкополосные сети и энергетические кооперативы, программное обеспечение с открытым исходным кодом или общая земля для выращивания фруктов и овощей, которую в Великобритании называют "аллотментс". Общину нельзя продать или подарить. Его блага делятся поровну между членами сообщества. Именно сообщество в целом наследует его, поколение за поколением, и каждое поколение обязано поддерживать его в хорошем состоянии.

Государство по-прежнему необходимо нам для обеспечения здравоохранения, образования и экономической безопасности, для распределения богатства между сообществами, для предотвращения чрезмерного усиления частных интересов, для защиты от угроз (в настоящее время оно выполняет эти функции плохо, по своему замыслу). Но когда мы полагаемся только на государство, мы оказываемся рассортированными по силовым структурам обеспечения и очень уязвимы к "урезанию" - ограничению доступа к ресурсам, которые в противном случае мы могли бы распределять более справедливо. На смену насыщенной социальной жизни приходят холодные, транзакционные отношения.