Иными глазами (Очерки шанхайской жизни)

Так из-под обломков разрушенного дома высовывает голову нежная фиалка.

Разговоры:

— Из юбки сделать рукава, живот собрать, чтобы не было видно швов, а спину — из старого светра. Спина, значит, вязаная, а бюст шерстяной. Это очень модно.

— Откуда вы знаете, что сейчас модно? Три года журналов не видим!

— Ах, Боже мой, простая логика. У кого сейчас есть деньги на новую материю? И значит, модно комбинировать!

— Из мужниного жилета спинку, а юбку — ума не приложу из чего… И, как вы думаете, синее можно сочетать со светло-зеленым?

— Чудные «пэддинги»![4] И совсем недорого. По авеню Жоффр направо, потом в переулочек. Номера я не помню. Но, в общем, вы спросите Женю, которая пэддинги делает. Там все знают.

— Сейчас пэддинги уже не модно… Сейчас носят женственные покатые плечи. Как по времена бабушек!

— Уродство! И при чем тут бабушки? Ни за что не буду носить такие плечи. И откуда вы знаете?

— Мне Вера говорила. А она видела мадам Кукс, которая была у мадам Фукс…

— Ну и что?

— А у Фукс есть последний журнал… «Вог»… Вот!

— Не может быть! Я всегда говорила, что она проныра. Муж зарабатывает дай Бог каких-нибудь…

— Не знаю уж, как она этот журнал достала, но достала! И зарабатывает на нем. За просмотр берет 500 долларов.

— Какое безобразие! Чтобы я ей дала нажиться… Но, между прочим, вы не помните ее адреса?

— Но мадам Кукс на этом тоже зарабатывает. Она видела журнал и за 200 долларов фасоны желающим рассказывает. Она уже вернула свои 500 и еще подработала. Если поторговаться, то она и за сто расскажет.

— И она Вере рассказывала?

— Да. А Вера — мне. Как другу. Вот откуда я про плечи и знаю. А волосы носят короткие. Война. Некогда возиться. И поэтому очень модно короткая стрижка. Но не просто стрижка, а как-то по особенному. Тут теперь есть один парикмахер. Он за 500 рублей посмотрел и уже стрижет по-модному.

— Не верю я вашей Вере и Кукс. Короткие волосы! Уродство! Но на всякий случай: это какой парикмахер? На рут Сейзунг?

— Я скоро должна узнать адрес. Тогда вам скажу.

— Между прочим, из Лелиного хвоста получилась чудная муфта!

— Из чего?

— Ну из Лелиного хвоста. Я же вам рассказывала, что у Лели от лисицы остался хвост. Я по дешевке купила. Пошел на отделку муфты. Очень красиво.

— Муфт больше не носят.

— Что? Кто вам сказал?

— Кукс говорила Вере. Так и сказала: а муфту вашу, милочка, можете кому-нибудь подарить. В журнале, говорит, ни одной муфты!

— Ах, Боже мой! Но, может быть, она видела только летние фасоны?

— Может быть. А ведь верно! Надо бы спросить еще раз. Но, во всяком случае, у меня муфты все равно нет. Мне не из-за чего волноваться.

— Вы мне дайте номер телефона этой Кукс. Может быть, она за 50 долларов скажет, а, как вы думаете? В конце концов, ведь только один вопрос!

— Возможно. Знаете, я свои плечи переделывать не буду. Очень хлопотно. Вот на днях кончится война, тогда я себе сразу закажу несколько новых платьев.

— Война? На днях?

— Разве вы не слыхали? Это уже все знают. К одной покойной даме приходил знакомый муж… То есть наоборот: к знакомой даме приходил покойный муж, и так и сказал: семнадцатого. Она его совершенно ясно видела: тут, говорит, ночной столик, а тут он. Стоит, а сам светится. А она, представьте, даже не испугалась! Говорят, так чаще всего бывает с привидениями. Пугаешься потом. А сначала все кажется совсем нормальным. Она даже не удивилась, что покойник пришел ее навестить. Вот он и говорит: «Таня, не волнуйся. Семнадцатого ноября». И исчез. Она уж, конечно, спать больше не могла и наутро обежала всех знакомых…

— Но ведь он не сказал, что именно война кончится 17 ноября? Он просто, значит, сказал 17 ноября?

— Ну, Боже мой, ясно, что он говорил про войну! Про что ж еще? Ну, в общем, побежала она по знакомым, и знаете, что выяснилось? Что он к Софье Григорьевне тоже заходил. И время выяснили. Таня говорит, что он у нее был ровно без пяти три утра. Она говорит: «Меня будто что-то толкнуло. Я проснулась, зажгла спичку, смотрю на часы: ровно без пяти три. А тут подняла голову и вижу: покойник мой стоит. Рядом с ночным столиком». А Софью Григорьевну тоже толкнуло, но на ее часах было уже половина четвертого. Значит, он от жены прямо туда отправился. И тоже сказал: 17-го. Тане это, конечно, не понравилось. — Что, говорит, он к родной жене зашел — это понятно! Но при чем тут, говорит, Софья Григорьевна? У нее, говорит, тоже муж покойный, и только два месяца как умер, пускай бы к ней и ходил сколько хочет, но при чем, говорит, тут мой муж? В общем, они перестали здороваться.

— Кто?

— Ах, Боже мой! Да Таня же с Софьей Григорьевной! Между ними такие неприятности были из за этого покойника! Главное то, что война непременно кончится 17-го. Мой зеленщик то же самое сказал. Точно даты не назвал, но говорит: «Мадам, скоро его кончайла». Кто кончайла — тоже не сказал. Но, в общем — все ясно! Вы знаете ведь, как китайцы: они всегда все знают!

— Слушайте, так это страшно интересно! Побегу расскажу Марье Петровне. Она, бедняжка, так расстраивается из-за этих цен!