Инженер и Принцесса (СИ)

Все кинули на меня довольно странные взгляды. Да, конечно, кому гармошка, а козе — баян! Хотя, вот Инга наградила меня вполне одобрительной улыбкой. Именно этого мне и хотелось!

Глава 20

* * *

Глава 20.

Пока всё тихо…

Всё прошло довольно гладко и спокойно. Мы предоставили и самые последние «Hello» или «Привет», и «Magic Fly» или «Сон наяву», и они высокой комиссией на месте же были оценены как достойные. Всё шестнадцать инструментальных композиций были записаны успешно. Всё-таки в Эстрадном оркестре Ленинградского радио работали настоящие профессионалы. Это мне у них учиться надо было. Но и я не подкачал. Мои знания оказались вполне на уровне. Хотя, по ходу работы пришлось внести в нашу музыку и немалые изменения. Ничего, общими усилиями справились.

Вот и при записи «Музыки любви» или «Эммануэль» немец сразу же увидел, что я чем-то недоволен. Жаль, но оркестр никак не мог выдать музыку, близкую к оригиналу. Да, получалось красиво, но не то. Да, надо было вмешаться! А то, честно говоря, могу запросто упустить свой единственный шанс!

— Вас что-то не устраивает, Вячеслав? Красиво же получается?

— Красиво, herr Шульц. Но можно было бы и так! — Я тут же взял гитару и спел первый куплет песни, конечно, на французском. Слова, само собой, были взяты из варианта, исполненного Джо Дассеном, поэтому всё получилось и красиво, и прилично. — На мой взгляд, в таком темпе намного лучше получится.

— Melodie d’amour chantait le ceur, d’Emmanuelle,

Qui bat ceur e corps perdu.

Melodie d’amour chantait le ceur, d’Emmanuelle,

Qui vit corps e ceur deeu.

(фр. — Мелодия моей любви, Эммануэль,

Только для тебя звучит.

Может лишь она одна, поверь,

Раны сердца излечить.)

Я без слов отдал помощнику немца, знающего французский, листок с текстом. Сотрудник КГБ, всё время пасшийся рядом, косо на меня посмотрел, но ничего не сказал.

Когда немцы изучили текст, то они попросили меня спеть под гитару всю песню целиком. Да, я выложился сполна, но завистливые взгляды окружающих сказали, что не напрасно. И даже взгляд сотрудника КГБ, хоть сам и продолжал посматривать на меня косо, потеплел. А, что, придраться просто было ни к чему!

— Да, Вячеслав, Ви нас всё время удивляете. Я думаю, ми запишем и песню, и отдельно мелодию. Так будет вернее!

Конечно, записали. Сначала песню, даже два раза — отдельно меня с гитарой, потом меня же с гитарой и оркестром, а после уже и мелодию под оркестр, конечно, в новом виде. И видно было, что немцы остались весьма довольными.

Были записаны и песни, понравившиеся немцам. «Принцессу» и «Дорогу в облаках», и на русском языке, конечно, в сопровождении оркестра, я спел сам. Вот Инга, конечно, на французском, очаровала всех «Je T’Aime». Не отдал я никому и «Cheri, cheri, lady». У меня тоже получилось не хуже Томаса Андерса из «Modern Talking», а мой английский немцы оценили на уровне лондонца. Не знаю, пойдёт или нет, но, если надо, присвою и другие песни этой группы. Хотя, не для советского же рынка, а для валюты для СССР. Нам, конечно, дадут лишь чеки, но и то хлеб. С валютными махинациями лучше не связываться, и вступать в тайные сговоры с буржуями лучше не стоит. Можно и попасться. А сбежать за бугор я не хотел, да, если получится, ещё и успеется. Надо жить в своей стране! Ну, надеюсь, нас хоть будут выпускать изредка в социалистические страны?

Из русских песен Инга спела ещё «Прекрасное Далёко». Немцы явно уловили, что песня интересная и знаковая. И у моей жены точно получилась трепетная песня, какую я и хотел. «Звёздное лето», хотя, уже по моей просьбе, отдали как раз молодой Людмиле Сенчиной! Она была моложе и Инги! Честно говоря, моя жена имела и голос не хуже, чем у неё, а красотой вообще блистала! Сенчина ей однозначно сильно уступала! А «Там за туманами» и «Позови меня тихо по имени», советское музыкальное начальство отдало Эдуарду Хилю. Хотя, мы и не противились. Их записали как русскую эстраду. Тоже получилось неплохо. Хотя, певец был сильно недоволен, что я отнял у него «Принцессу», как бы забитую за ним, но пусть стерпит волю молодого автора, ну, да, вылезшего как чертик из табакерки. Да мне его недовольство вообще до фонаря! Мы с ним немного, и вполне тепло, поговорили, и я разрешил великому певцу без всяких условий исполнять остальные мужские песни на русском языке. Ещё и пообещал, если что напишу новое, то ознакомить и его.

А другие охотники за нашими песнями были просто посланы мной лесом. Хотя, их имена для нас так и остались неизвестными.

К сожалению, остальные как бы мои песни на русском языке немцев не заинтересовали. Но я и так был доволен. Шестнадцать инструментальных композиций и девять песен — для меня и нас в целом, это весьма достойно! Из них две песни на французском языке, и одна — на английском! И Инга была довольна, и особенно Светлана Никитична, так и Ипполит Валерьянович. Он, хоть особого участия в записи не принял, но успешно выступил как администратор нашей семьи. И пусть ещё продвигает наши интересы и на Ленинградском радио. Тоже ведь надо.

* * *