Инженер страны Советов

— Рутина, герр гауптман, — ССовец устало махнул рукой, — проводим мероприятия по очистке местности от нежелательных лиц. Нам донесли, что здесь жители укрывают евреев. При проверке всё подтвердилось. Всех жителей и евреев мы уже расстреляли. Сейчас соберём скот, продовольствие и ценности и тронемся в путь, а эти украинцы из вспомогательной полиции тут всё приберут, — увидев мой вопросительный взгляд он пояснил, — Сожгут всё. Не оставлять же дома лесным бандитам.

— Это верно, — я сделал вид, что полностью согласен с ним, — А вы, унтерштурмфюрер, не боитесь в одиночку ездить с этими? — я кивнул в сторону полицаев.

— О, не беспокойтесь, — Вайгль засмеялся, — нас здесь с ребятами пятеро. Этого достаточно, чтобы контролировать процесс. Всю грязную работу делают эти ублюдки. Просто парни сейчас отдыхают. Можете присоединиться к нам.

— С удовольствием, унтерштурмфюрер. Только возьму кое-что с собой. Не с пустыми же руками мне идти к вам в гости, — я засмеялся, хотя хотелось выстрелить в эту гнусную харю.

— Тогда подходите вон к тому дому, — он показал рукой на добротный дом с крытой тёсом крышей, — там не плохой сад и есть стол со скамейками.

— Непременно приду. С гостинцами, — подумал я, подходя к грузовику.

— Так, парни, — шёпотом сказал я, перегнувшись через борт, словно что-то достаю, — их здесь пятнадцать рыл. Десять полицаев и пятеро немцев. Фрицев я беру на себя. Постарайтесь полицаев взять живыми.

Прихватив с собой пару немецких гранат, тех, что с длинной деревянной ручкой, и накрыв их тряпицей, от чего казалось, что у меня в руке пара бутылок чего-то горячительного, я прошёл мимо броневика и мотоциклов, сказав ребятам то же, что и в грузовике. Заодно из "кюбеля" прихватил своего верного "скорпиона", дослав патрон в патронник и повесив его на ремне на плечо. Пусть думают, если увидят раньше времени, что похвастаться хочу редкой игрушкой. Не увидели. Уже подходя к дому, за которым расположились ССовцы, услышал как кто-то из наших закричал, коверкая слова; — Эй, рус- Ифан, ком. Фыпейте са победу германского оружия.

Из-за угла послышался хохот, а я встал как вкопанный. Передо мной лежала девочка лет 10–11. Платье у неё было задрано до горла, а живот распорот. Видно было, что перед тем, как убить, нелюди насиловали её. Глаза заволокло кровавой пеленой от бешеной ярости. Скрутив с обеих гранат колпачки с рукояток по очереди резко дёрнул за выпавший фарфоровый шарик на шнуре и по очереди зашвырнул обе за угол. Раздался чей-то вскрик;- Гра…,- который тут же потонул в грохоте сдвоенного взрыва. Я тут же метнулся за угол, одновременно вскидывая "скорпион". Пыль от взрывов ещё не осела, но было хорошо видно, что двое не шевелятся, ещё двое катаются по земле, зажимая различные части тела и унтерштурмфюрер сидит, привалившись к стволу яблони и зажимает ладонями голову. Двумя выстрелами в головы прекратил мучения раненых, а заодно произвёл контроль тем, что не двигались. Вайгля схватил за шкирку, предварительно вытащив у него из кабуры пистолет, и поволок на площадь. В этот момент из-за угла, дико озираясь, выскочил Гризли с пулемётом ДП наперевес. Увидев меня, он перехватил пулемёт в одну руку, а другой забрал у меня ССовца и, приподняв того над землёй, словно он ничего не весил, потащил к нашим машинам. Там на коленях, заложив руки за голову, уже стояли все десять украинских карателя в окружении злых бойцов.

Швырнув Вайгля к его подчинённым Гризли перехватил пулемёт и спросил;- Ну что, кончаем?

— Нет, не так, — я ещё не успокоился и бушующая во мне ненависть требовала выхода, — Помнишь как с теми, на хуторе? Так что бери помощников и готовь всё необходимое. Да не тяни, времени в обрез.

Из-за одной из хат выбежали трое бойцов и один из них тут же согнулся, выплёскивая на землю содержимое желудка.

— Товарищ командир! Там…,- боец не знал, что сказать, только дрожащим пальцем тыкал себе за спину.

— Что там? — раздражённо спросил Уваров.

— А ты сходи и посмотри, если не боишься, — я примерно уже догадался, что там такое. Чуть шатающейся походкой подошёл к "кюбелю" и открыл портфель Ферентца, с которым почти не расставался. Там помимо отснятых киноплёнок с ликвидацией Гиммлера, был ещё небольшой фотоаппарат и несколько неиспользованных фотоплёнок. Я решил заснять зверства фашистов на оккупированной земле. Подойдя к трупу девочки я попытался сделать снимок и не смог. Руки тряслись как в лихорадке.

— Товарищ командир, разрешите мне, — один из бойцов, видя моё состояние, подошёл ко мне, — Я до войны фотографией увлекался и снимать умею.

Отдав фотоаппарат я лишь кивнул в знак благодарности. Гризли тем временем уже заготовил одиннадцать заострённых кольев.

— Давай туда, где жители лежат, — я мотнул головой за хаты, — пусть эти твари перед смертью видят, за что их казнили.

— Товарищ командир, товарищ командир! — ко мне метнулся Уваров, догадавшись для чего предназначены колья, — Так же нельзя! Они же пленные! Их судить надо! Это не гуманно!