Инженер страны Советов

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой!

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна, —

Идет война народная,

Священная война!

Люди на площади стояли в абсолютной тишине, ловя каждое слово Великой Песни. Почти у всех по щекам текли слёзы. У меня у самого по спине бегали мурашки, размером с кулак. Да, Великие Слова, которые и через 75 лет не оставляли равнодушным ни одного НОРМАЛЬНОГО человека.

Чуть позже комиссар устроил митинг, на котором сказал много хороших и правильных слов, а когда люди с площади начали расходиться, радист высунулся из КШМки и протянул мне гарнитуру.

— Товарищ командир, вы послушайте!

Из наушников сквозь треск помех чуть слышно донеслось; " Я-Крепость! Я- Крепость! Веду бой! Веду Бой! Я-Крепость!".

На базу в мастерские я вернулся на КШМ. Всё, решено, будет моей машинкой. Командир я или где? Предстояло решить вопрос с формированием подразделений и штаба. Ну и с предателями решить вопрос. Кардинально. На базе уже все щеголяли в новеньком камуфляже. "Старички" со знанием дела с гордостью говорили освобождённым накануне из плена, что они не пехтура какая-нибуть, а спецназ. А это вам не ёж чихнул.

С предателями долго рядить не стали. Отвели за ангары и расстреляли. Со штабом тоже получилось всё достаточно просто. Начальником штаба стал майор Пархоменко, занимавший такую же должность в штабе стрелкового полка. Был составлен список личного состава, людей распределили по подразделениям. Моим зампотехом стал полковник Чусов, командиром таковой роты старший лейтенант Уваров и командиром стрелковой роты лейтенант Новицкий. Нашёлся и зам по тылу. На эту должность определили старшину Ишимова. Этот шустрый татарин быстро навёл порядок в обозном хозяйстве, которое сам же и сформировал, построил повара и его помощницу Галину, показав им, что тут вам не там, организовал наряд по кухне, произвёл учёт поступивших материальных ценностей. И всё это буквально за один день. Так что за тыл я мог быть спокойным. Медицинскими вопросами занялась Наталья Вейдель, тут же забрав себе санитарный автомобиль и вытребовав у меня на него водителя. Девочку, которую, как оказалось, зовут Оксана, она тоже забрала под свою опеку. Ну так оно и правильнее будет. Гризли тоже как-то плавно переместился поближе к санитарной машине.

Кстати, на складах обнаружили целых пять пулемётов ДШК и три автоматических гранатомёта АГТ-40. Боеприпасов к ним тоже было в избытке. Как рассказал Шмульке, их гауптман, костюмчик которого мне пришёлся впору, приторговывал трофеями. Не всегда за деньги, чаще за услугу. Поэтому и скопилось на складах столько всего, нам на пользу. Два ДШК и гранатомёты отдали в стрелковую роту, а три оставшихся крупняка установили на КШМ и на два Т-28М1 в качестве зенитных.

Вечером вернулись взмыленные пограничники. Черных и Ухтомский сразу упали без сил где стояли, а Земляной прибыл на доклад.

— Нашли мы эшелоны эти, — сказал он, выпив ковшик воды и отдышавшись, — Там небольшой разъезд и железная дорога двупутка идёт на старые торфозаготовки. Вот оба пути и заняты составами. В одном насчитали двадцать танков на платформах, пять бронетранспортёров, несколько крытых вагонов и три цистерны. Ещё один товарный стоит на соседнем пути и чуть дальше стоит состав из семи вагонов. Состав с танками и товарняк охраняются парными патрулями, а вот тот, другой, сплошным оцеплением. Что-то важное там везут. Близко подбираться не стали, уж больно там постов понатыкано под каждым кустом. Сверху всё прикрыто маскировочными сетями.

Отметив всё на карте отправил Земляного отдыхать, а сам задумался. Что же такое в тех вагонах, что их так охраняют. Где-то в глубине души зародилась какая-то непонятная тревога. Опять-таки танки. Нет, уничтожать их я не хотел, даже совсем наоборот, мне они нужны были целыми и невредимыми. Этими своими мыслями я и поделился с начштаба, комиссаром и командирами танковой и стрелковой ротами.

Всё-таки хорошо, когда есть помощники. Вот и сейчас, посадив свой штаб разрабатывать план операции, я решил пройтись по расположению. Удивительно, но немцы до сих пор не чухнулись относительно того, что у них в тылу творится такой беспредел. Никто не пытался связаться ни с гарнизоном Посёлка, ни с ремонтными мастерскими. Благодать и пастораль. Не менее благостная картина была и в ангарах, где немцы совместно с нашими танкистами занимались наведением последнего марафета на технику. То тут то там слышались крепкие выражения сразу на двух языках. И что самое удивительное, все друг друга понимали отлично. Увидев меня, ко мне тут же подскочил Шмульке и начал было докладывать, но я лишь махнул рукой.

— Всё-таки он идиот, — произнёс я, глядя как два немца и два советских танкиста натягивают гусеницу на танк, а ещё двое, немец и русский, приваривают сверху на башню турель для ДШК.

— Не понимаю, вы о ком, герр гауптман? — Шмульке так и продолжал обращаться ко мне по этому званию.