Инженер страны Советов

Во дворе расположились на широкой лавочке. Павел с Федором затянулись крепчайшим самосадом, от которого, если бы не морозец, точно замертво падали бы мухи.

Я не знал, как начать разговор, но, видимо, это было заметно, потому что Безумнов произнес:

— Ты, Михаил, ежели чего сказать хочешь, так говори. Чай не чужие люди, хотя вот убей меня, но не могу понять, чьих ты будешь. Но раз теща моя тебя признала, значит, так оно и есть. В таких делах она не ошибается.

— Сказать-то хочу, Павел Афанасьевич, да вот не знаю, поверишь ли ты мне.

— Ты для начала зови меня просто дядя Паша. Ну а поверю али нет, так как узнашь, ежели ты не скажешь?

— Ну, так тому и быть. Если что, то вот Федор подтвердит, что все слова мои — правда. — И я рассказал дяде Паше все, что знал о будущем его семьи.

— Вон оно как… — Безумнов вздохнул. — М-да. А ты, стало быть, как и бабка Ефросинья, можешь будущее видеть? Не брешет? — спросил он у Федора, на что тот отрицательно покачал головой.

— Не как она. По-другому, — не стал я говорить всю правду.

— И ничего нельзя поделать? — с тоской в голосе спросил Павел. — Как Господь положил, так и будет?

— Нет, дядя Паша, не будет. Теперь можно все изменить. Не дай Андрею уехать в Минск. Пусть здесь остается с женой. Насчет остальных — не знаю. Тут думать надо. Но и их судьбу изменить можно.

— Стало быть, война будет? — Безумнов повернул ко мне лицо.

— Будет, только ты об этом помалкивай, не то живо в паникеры и провокаторы запишут. Если хочешь доброго совета, то к началу лета 1941 года постарайся сделать кое-какие запасы. Соль, спички, мыло, керосин, крупы. Со скотиной думай сам, тут я тебе не советчик. Оставь, сколько сможешь прокормить. Война будет долгой и кровавой. Будешь закупаться, сразу помногу в одном месте не бери, иначе подозрения возникнут.

— Поучи меня еще! — Павел хмыкнул. — Разберемси, чай не дурные. За совет спасибо. Со скотиной тоже к тому времени решу, что делать.

Мы уезжали с подворья Безумновых на тяжело груженных санях. Кое-где в горку приходилось идти рядом, чтобы лошадь могла осилить подъем. Помимо купленного, как сказал Федор, за треть обычной цены мяса нам навалили целую гору гостинцев к свадебному столу. Тут и колбасы, и копченый окорок, и сало соленое и копченое, домашний сыр наподобие адыгейского, большущий кирпич завернутого в чистую тряпицу сливочного масла, ну и, конечно, здоровенная бутыль с крепчайшим и чистейшим самогоном. На мою попытку всучить за все это деньги дядя Паша лишь отмахнулся рукой.

— Ежели я с тебя хоть копейку за эти гостинцы возьму, то меня теща со свету сживет, а она это может, — хохотнул он. — Ты бери и не стесняйся. По-родственному все, по-свойски.

Интерлюдия

Дом Безумновых.

— Ну, сказывай, чего тебе Михаил сказал! — Бабка Ефросинья, казалось, едва не подпрыгивала от нетерпения.

Павел Афанасьевич неторопливо уселся на табурет, охлопал себя, будто бы в поисках кисета с табаком, потом зачем-то достал из кармашка расческу и провел ею по своим усам, которыми очень гордился. Возможностью слегка понервировать тещу следовало насладиться.

— Пашка! — прикрикнула баба Фрося на зятя. — Ой, дождешьси сейчас!

Безумнов решил дальше не рисковать и почти дословно пересказал то, что узнал от внезапно появившегося родственника. Ефросинья Николаевна надолго задумалась.

— Вон оно как, значица… — Она тяжко вздохнула. — Видела я, что зло какое-то будет над нашей семьей, да не ведала, какое именно. А теперь следов того зла нет более. — Она резко обернулась к зятю. — В ноги ты должен кланяться Михаилу кажный раз. От смерти лютой спас он детей твоих. Вижу, как изменились их судьбы. А теперь ступай, да подарок богатый к их свадьбе выбери.

— Да кто же он такой? С чьей стороны родич, никак не пойму?

— То, Павел, тебе знать не следоват. Знай только, что он нам родня по крови.

Свадьба была веселая и шумная. Приехали многочисленное семейство Безумновых, включая мою будущую (вот, блин, парадокс) бабушку Елизавету с мужем, моим, тоже будущим, дедом, Ринат Гареев и его родственница Алия с дочерьми, у которой пряталась Татьяна, продавщица из коопторга Зинаида, которая, на удивление, приняла очень активное участие в подготовке к свадьбе, помогала с несколькими женщинами готовить угощение на стол и убираться в доме, директор промартели «Металлист» Аркадий Филиппович Семавин с супругой и еще много незнакомого мне народа.

Федор как родственник невесты и Павел Афанасьевич как родственник со стороны жениха затеяли шуточный торг, один продавая, а другой выкупая невесту. Без смеха на это действо смотреть было невозможно. Наконец, достигнув согласия, они скрепили его крепким рукопожатием.

— Ну что, жених, — обратился ко мне Павел, — а не уступишь ли свою невесту? Вон, у меня два жениха готовых есть. Сколько хочешь казны за нее?

— Не уступлю, Павел Афанасьевич, — я приобнял Татьяну, — нет во всем мире таких сокровищ, чтобы были дороже моей любимой. Ну а ты поищи своим орлам других невест. Вон сколько красавиц здесь, — я кивнул в сторону молодых девиц.