Инженер страны Советов

— Это ходатайство мне поручили написать товарищ Сталин и товарищ Берия. Так что, считайте, уже утвердили. Вам же нужно составить список конструкторов, инженеров, возможно даже, квалифицированных рабочих, которые находятся в заключении и которые, по вашему мнению, могут принести больше пользы стране, оказавшись на свободе.

Будьте очень внимательны. Ваш список — это фактически поручительство за этих людей. Если в ком-то не уверены, то внесите его в отдельный список, и с ним будем разбираться в особом порядке. И, ради бога, не пропустите кого-нибудь, не забудьте. Можете посоветоваться со своими, так сказать, коллегами. Пусть и они внесут в ваш список известные им фамилии.

Я вышел из-за стола и прошелся туда-сюда по кабинету. Похоже, перенимаю привычку Сталина.

— Предстоит много работы, Андрей Николаевич, просто колоссально много. Возможно, кто-то впоследствии вспомнит времена в лагере как самый спокойный период жизни.

— Все настолько плохо? — пристально глядя на меня, спросил конструктор.

— Все еще хуже, чем вы себе представляете, Андрей Николаевич. Я сейчас разглашу сведения государственной важности, но надеюсь на вашу порядочность. Грядет война. С Германией. Вернее даже не с самой Германией, а с объединенным под знаменем Германии Еврорейхом.

По достоверным сведениям, в скором времени Гитлер подомнет под себя Польшу и Францию. Вся промышленность Европы будет работать на немецкую армию. И всю эту мощь Гитлер бросит на нас. У нас, ориентировочно, максимум два года. За это время мы обязаны, — я выделил это слово, — дать армии новейшую технику, превосходящую все, что есть в мире. Поэтому многие разработки, которые ведутся сейчас, но не имеют перспективы, пойдут, что называется, под нож.

— М-да, — Туполев потер подбородок. — Ну, с Германией вполне ожидаемо. Хотя об этом не принято говорить, но к тому все и идет. Но вы говорите обо всем слишком уж безапелляционно, как о свершившемся факте. У Польши и тем более у Франции очень сильные армии, да и Англию не стоит сбрасывать со счетов. Германия понесет слишком большие потери, воюя с ними, и уж если и решится напасть на Советский Союз, то никак не через два года. По ведущимся разработкам хотелось бы уточнить, кто будет определять их, так сказать, перспективность.

— Отвечу сразу на ваш второй вопрос и отвечу одним словом — я. Именно я буду определять перспективность как главный заказчик. Финансироваться будут лишь те работы, которые одобрю я. Такие мне даны полномочия. Я не самодур и готов выслушать любые доводы, и если они будут достаточно убедительны, то я одобрю те или иные работы.

Если кто-либо пожелает сделать что-то свое, то милости просим, но за свой счет и без отвлечения других от выполнения их задач. Что касается военных перспектив Германии, то готов поспорить с вами на то, сколько дней продержится Польша и Франция против военной машины Гитлера. Готовы рискнуть бутылкой хорошего коньяка? — Я с улыбкой посмотрел на Туполева.

— А Англия?

— А что Англия? — Я вернулся за стол. — Англичане, как всегда, отсидятся на своем острове. Будут время от времени устраивать с немцами воздушные сражения и на том ограничатся. У Англии достаточно мощный флот, а у Германии слишком мало десантных судов.

— Знаете, Михаил Андреевич, я, пожалуй, воздержусь от споров с вами. Слишком уж вы уверенно обо всем говорите.

В этот момент в дверь постучали, и в кабинет заглянула Софья.

— Михаил Андреевич, может, чай или кофе? — Она улыбнулась.

Раздобыла-таки где-то заветные зерна.

— Вы как, Андрей Николаевич, не откажетесь от чашечки кофе? — И, не ожидая ответа, отдал распоряжение уже секретарю: — Сделайте нам, Софья Владимировна, кофе и каких-нибудь бутербродов к нему.

Пока готовился кофе, я дал Туполеву ознакомиться с предложениями по авиационной технике, которые предоставил Сталину. По-моему, это было ошибкой. Надо было вначале человека кофе напоить и бутербродами накормить.

Он, не отрываясь от чтения, на автомате буквально одним глотком выпил принесенный, кстати, весьма неплохой, напиток и не глядя закинул в рот пару бутербродов, прожевав их, не чувствуя вкуса.

Я медленно пил кофе, наслаждаясь вкусом, и с интересом смотрел на происходящее. Наконец, Туполев закончил читать, с удивлением посмотрел на пустую чашку в руке и, поставив ее на стол, сказал:

— Ну что же, логика здесь есть, особенно в вопросе унификации и стандартизации узлов и агрегатов самолетов. Жалко, конечно, что многое придется бросить, но если учесть то, что вы мне рассказали, то другого пути нет. Сейчас я со своей бригадой начал работы над проектом «103», который вы здесь почему-то назвали Ту-2. Как я понял, работы по нему будут одними из приоритетных? А что потом? После того, как мы доведем этот бомбардировщик до серии.

— Не волнуйтесь, Андрей Николаевич, без работы не останетесь. В перспективе будет нужен бомбардировщик, способный доставить десять тонн бомб на расстояние в десять тысяч километров. Назовем его «проект 10–10». Как вам заданьице?