Инженерная онтология. Инженерия как странствие

Миф, прежде всего, работает с противоречивыми понятиями пространства и времени.

Не будет преувеличением сказать, что пространство и время не могут быть логически рационализированы, а числа не поддаются осмысленной упаковке в миф, хотя всю свою сознательную историю человечество пытается это сделать.

Миф порождает проектные решения в форме тематических мифологий.

Стратегическое Знание

Война одновременно является и мифом, и сюжетом, и сказкой. Она может придать смысл человеческому существованию, но только в том случае, если кто-то или что-то придаст смысл самой войне.

Война не может быть осмыслена внутри себя собой.

Она не может быть осмыслена внутри любого мифа или конечной их совокупности. Но она не может и быть осмыслена вне мифа.

Стратегию как технологию победы в войне, можно назвать «военной инженерией» («инженерией разрушения»). Системная инженерия является поэтому одним из элементов пиктограммы стратегического Знания.

Инженерное Знание по большинству параметров опережает стратегическое.

Если стратегия — это превращенная форма географии, то пиктограмма географического Знания подсказывает, что должны существовать различные формы стратегий и дает некоторое представление об их отличительных чертах.

Классическая стратегия связана с географией традиционной фазы, то есть с землеописанием. Это означает, что, хотя индустриальная эпоха со всеми ее локальными и мировыми войнами уже завершается, соответствующая ей версия стратегии еще не создана! Тем более это относится к стратегии когнитивной фазы развития.

Исторический материализм в военном деле утверждает, что исход боевого столкновения предопределен измеримыми материальными факторами, из которых важнейшую роль играет экономический потенциал. От этого потенциала напрямую зависит внутренняя и внешняя политика государства, его договороспособность, уровень технологического развития, особенности социальной жизни. Политические и социальные императивы задают принципы работы административных механизмов и, в частности, определяют структуру вооруженных сил и, отчасти, Уставы и принципы вождения войск. Технологический и экономический уровень фиксируют оснащенность вооруженных сил средствами ведения войны и, в конечном итоге, ограничивают предельную численность армии и ее боевые возможности.

При таком подходе к истории сильный побеждает слабого всегда.

Исторический идеализм в военном деле исходит из того, что «исход войны решает человеческий ресурс», поэтому «знать победу можно, сделать же ее нельзя»: ход и исход войны зависит от храбрости, обученности и преданности солдат, и в еще большей степени от таланта полководца и его воли. Материальные факторы, конечно, важны, но не в такой степени, как интеллект.

Поскольку появление гениального полководца — дело непредсказуемое, шансы есть у обеих сторон, и победа сильнейшего, отнюдь, не предопределена.

Недостаток сил можно компенсировать быстротой и точностью мышления.

Обе точки зрения можно легко обосновать историческими примерами, поэтому на практике военные аналитики предпочитают компромисс.

Основой пиктограммы стратегического Знания является так называемый «крест стратегии»:

Здесь «война Ареса» — это война силы и хитрости, «война Афины» — война ума и богатства, «война Аполлона» — война мудрости и харизмы.

«Три войны» по-разному отвечают на вопрос, что должно обслуживать стратегию, как искусство добиваться победы, расширять пространство решений и реализовывать «мир, лучший довоенного».

«Война Ареса» обеспечивает стратегические успехи военными методами.

«Война Афины» — экономическими.

«Война Аполлона» — коммуникативными, смыслообразующими.

Война Ареса опирается на геополитику и собирается в форме пространственной доктрины: стратегия есть продолжение географии. Эта доктрина определяет соотношение тактики и стратегии, выстраивает пространство операций и является основой военного дела (war-as-business). Географическая доктрина почти во всех своих версиях приводит к концепции генерального или решающего сражения.

«Война Ареса» развертывается в пространстве, а «война Афины» во времени. Время и пространство, хотя и образуют противоречие, не вполне равноправны.

«Война Афины» порождает морскую или временную, или прогностическую стратегическую доктрину, которая естественно записывается в языке геоэкономики.

«Война Аполлона» опирается на геокультуру и описывается в мифологическом языке, в языке нарратива, в языке семиотики, науки о знаковых системах.

Война во всех ее формах — Ареса ли, Афины ли, Аполлона ли — представляет собой столкновение воль, и волевой ресурс критически важен для ее хода и исхода.

Все три формы войны подробно схематизированы. Смотри, например, авторскую работу «Сумма стратегии».