Иоанн Грозный. Его жизнь и государственная деятельность

“Исполняя обет, данный им в болезни, Иоанн объявил намерение ехать в монастырь Св. Кирилла Белозерского вместе с Царицею и сыном. Сие отдаленное путешествие казалось некоторым из его ближних советников неблагоразумным: представляли ему, что он еще не совсем укрепился в силах; что дорога может быть вредна и для младенца Димитрия; что важные дела, в особенности бунты Казанские, требуют его присутствия в столице. Государь не слушал сих представлений и поехал сперва в Обитель Св. Сергия. Там, в старости, тишине и молитве жил славный Максим Грек. Царь посетил келью сего добродетельного мужа, который, беседуя с ним, начал говорить об его путешествии. “Государь! – сказал Максим, вероятно по внушению Иоанновых советников, – пристойно ли тебе скитаться по дальним монастырям с юною супругою и с младенцем? Обеты неблагоразумные угодны ли Богу? Вездесущего не должно искать только в пустынях: весь мир исполнен Его. Если желаешь изъявить ревностную признательность к Небесной благости, то благотвори на престоле. Завоевание Казанского Царства, счастливое для России, было гибелью для многих Христиан; вдовы, сироты, матери избиенных льют слезы: утешь их своею милостию. Вот дело Царское!” Иоанн не хотел отменить своего намерения. Тогда Максим, как уверяют, велел сказать ему чрез Алексея Адашева и Князя Курбского, что Царевич Димитрий будет жертвою его упрямства. Иоанн не испугался пророчества: поехал в Дмитров, в Песношский Николаевский монастырь, оттуда на судах реками Яхромою, Дубною, Волгою, Шексною в Обитель Св. Кирилла, и возвратился чрез Ярославль и Ростов в Москву без сына; предсказание Максимове сбылося: Димитрий скончался в дороге. Но важнейшим обстоятельством сего так называемого Кириловского езда

было Иоанново свидание в монастыре Песношском, на берегу Яхромы, с бывшим Коломенским Епископом Вассианом, который пользовался некогда особенною милостию Великого Князя Василия, но в Боярское правление лишился Епархии за свое лукавство и жестокосердие. Маститая старость не смягчила в нем души: склоняясь к могиле, он еще питал мирские страсти в груди, злобу, ненависть к Боярам. Иоанн желал лично узнать человека, заслужившего доверенность его родителя: говорил с ним о временах Василия и требовал у него совета, как лучше править государством. Вассиан ответствовал ему на ухо: “Если хочешь быть истинным Самодержцем, то не имей советников мудрее себя; держись правила, что ты должен учить, а не учиться; повелевать, а не слушаться. Тогда будешь тверд на Царстве и грозою Вельмож. Советник мудрейший Государя неминуемо овладеет им”. Сии ядовитые слова проникли в глубину Иоаннова сердца. Схватив и поцеловав Вассианову руку, он с живостию сказал: “Сам отец мой не дал бы мне лучшего совета!”

Рада прекрасно знала, какой совет мог дать бывший епископ Вассиан, этот безусловный защитник абсолютной светской власти, и, как мы видим, употребила все зависящие от нее средства, чтобы предотвратить встречу. Убеждение не подействовало, прибегли к угрозам и пророчеству. В роли пророка выступает Максим Грек, все равно как в Воробьевском дворце выступает Сильвестр. Хотели подействовать на суеверие Иоанна и возбудить в нем страх, предсказывая смерть единственного сына наследника. Но теперь уже эти меры не удавались, как раньше: Царь и так сознавал зависимость свою.

Но долгое время его держали в полном повиновении, унизительном даже для взрослого человека. Сильвестр вмешивался во все мелочи царского обихода, в супружеские отношения и прочее. Быть может, только при постоянной и строгой дисциплине можно было сдерживать необузданную натуру Иоанна. Об этой строгой дисциплине одинаково говорят нам и Курбский, и сам царь:

“Повелевающе тебе, – пишет Курбский о Сильвестре Иоанну, – в меру ясти и пити и со Царицею жити”. Любопытно и самоличное признание Царя. Он говорит: