Иоанн IV Грозный

Что ж, за все рано или поздно приходится платить. Иоанн Грозный тоже платил. Благодаря опричнине у царя оказались развязанными руки, и он сладострастно карал всех, кто представлялся ему недостаточно благонадежным. Но, образно говоря, захлебнувшись этой кровью, Иоанн Грозный, вполне вероятно, ощутил безмерность своей ответственности за содеянное им. Мы, конечно же, не можем утверждать это со всей уверенностью (недаром же говорят в народе, что чужая душа – потемки). Однако нельзя не обратить внимание на своеобразную деталь, что приводится С. Соловьевым: "…в последние восемь лет его жизни мы не встречаем известий о казнях". Отсутствие казней, впрочем, отнюдь не отменяло проявлений кипучего царского темперамента, отличавшегося двойственностью невероятной: "Современные русские свидетельства говорят, что Иоанн до конца жизни оставался с одинаким настроением духа, одинаково скор на гнев и на опалы".

Но, как бы то ни было, опричнина была упразднена в том же 1572 году.

Часть 9. Присоединение Сибири

Наверное, вторым по важности решением, что было принято Иоанном Грозным в последние 10-15 лет его жизни, было повеление завоевать Сибирский край и присоединить его к царским владениям. Вы знаете, присоединение Сибири – это событие вообще из разряда чудесных! Замечательнее всех сказал о нем В. Ключевский: "В то время, когда Иоанн, имея триста тысяч добрых воинов, терял наши западные владения, уступая их двадцати шести тысячам полумертвых Ляхов и Немцев (речь, как вы понимаете, идет о крайне неудачной для Иоанна Васильевича Ливонской войне. – Г. Б.), – в то самое время малочисленная шайка бродяг, движимых и грубою алчностию к корысти, и благородною любовию ко славе, приобрела новое Царство для России, открыла второй новый мир для Европы, безлюдный и хладный, но привольный для жизни человеческой, ознаменованный разнообразием, величием, богатством естества, где в недрах земли лежат металлы и камни драгоценные, в глуши дремучих лесов витают пушистые звери, и сама природа усевает обширные степи диким хлебом; где судоходные реки, большие рыбные озера и плодоносные цветущие долины, осененные высокими тополями, в безмолвии пустынь ждут трудолюбивых обитателей, чтобы в течение веков представить новые успехи гражданской деятельности, дать простор стесненным в Европе народам и гостеприимно облагодетельствовать излишек их многолюдства. Три купца и беглый Атаман Волжских разбойников дерзнули, без Царского повеления, именем Иоанна завоевать Сибирь".

Право, лучше и не скажешь!

Подножие трона Иоанна Грозного в Успенском соборе

Но у этого грандиозного присоединения была своя история, достаточно примечательная. В сущности, все началось в сложный период времени между захватом Казанского и Астраханского царств и знаменовало собой первый этап в освоении Сибири. В пику тем современным авторам, которые предпочитают фокусировать свое внимание исключительно на скандальных подробностях, связанных с именем Иоанна Грозного, мы хотим особо подчеркнуть, что уже сама идея о Сибири лишний раз говорит о русском царе как о дальновидном стратеге. Казалось бы, пало Казанское царство, идет успешная война, итогом которой станет падение уже Астраханского царства… Впору спокойно почивать на лаврах. Тем более что в то время параллельно и с переменным успехом шла Шведская война и вот-вот должна была начаться крайне затяжная и фатальная для Руси еще одна война – Ливонская.

Государство может успешно сражаться со своими противниками лишь при наличии крепкого и надежного тыла. Таким тылом во мнении Иоанна Грозного была Сибирь. Этот край издавна привлекал тех русских, что были наслышаны о его богатствах и стремились добиться процветания – пусть даже в изрядном отдалении не только от Европы, но и цивилизации. С другой стороны, Сибирь – в некотором роде – явно стремилась к альянсу с Русью. С. Соловьев пишет: " В генваре 1555 года пришли, говорит летопись, послы к царю от сибирского князя Едигера и от всей земли Сибирской, поздравили государя с царством Казанским и Астраханским и били челом, чтоб государь князя их и всю землю Сибирскую взял в свое имя и от всех неприятелей заступил, дань свою на них положил и человека своего прислал, кому дань сбирать".

Как ни был обременен государственными делами царь Иоанн, но подобное посольство никак не мог обделить своим вниманием. "Государь пожаловал, взял князя сибирского и всю землю в свою волю и под свою руку и дань на них положить велел; послы обязались за князя и за всю землю, что будут давать с каждого черного человека по соболю и по белке сибирской, а черных людей у себя сказали 30 700 человек. Царь отправил в Сибирь посла и дорогу (сборщика дани) Дмитрия Курова, который возвратился в Москву в конце 1556 года вместе с сибирским послом Бояндою".