Читаем Иоганн Гутенберг полностью

Одной из таких работ стала появившаяся в 1900 г. публикация Карла Шорбаха (1851–1939) «Документальные известия о Иоганне Гутенберге» — свод архивных материалов, повествующих о жизни и деятельности изобретателя книгопечатания[36]. Свод этот, дополненный последующими публикациями, стал основным источником-пособием для многих поколений гутенберговедов.

Важнейшим источником для истории книжного дела служат сами книги. Сводный каталог всех сохранившихся экземпляров первопечатных изданий составил в 1911 г. Сеймур де Риччи (1881 — после 1942). На его страницах дано подробное описание книг, изданных в 1445–1467 гг.[37]

Конец XIX — начало XX в. в гутенберговедении ознаменованы повышенным интересом к отдельным первопечатным изданиям, к кропотливому и углубленному их изучению. Особенно тщательно штудировались шрифты этих книг. Была разработана хорошо продуманная методика исследования шрифтов, причем в качестве конечной задачи ставились определение места и времени выхода в свет изданий, лишенных выходных данных. В первом варианте такую методику создал сотрудник Королевской библиотеки в Гааге Иоганн Виллем Холтроп и английский книговед Генри Бредшоу (1831–1886). Методика была применена к анализу голландских первопечатных изданий. В дальнейшем ее значительно усовершенствовали библиотекарь Британского музея Роберт Проктор (1868–1903) и прославленный немецкий книговед Конрад Хеблер (1857–1946).

Знакомясь с гутенберговедческими штудиями начала XX в., удивляешься тщательности, с которой они были выполнены. Казалось, ни одно, даже самое наименьшее изменение типографских знаков, незначительнейшие отличия штрихов не были пропущены.

По характеру набора научились определять «почерк» наборщика. По небольшим фрагментам устанавливали общий объем издания.

Большое значение имела активная деятельность группы исследователей, которые применили к первопечатным изданиям так называемый типологический метод, или метод Проктора-Хеблера, доведя его до совершенства. В этой связи следует назвать имена Карла Дзяцко, Пауля Швенке, Готфрида Цедлера, Отто Хуппа.

Карл Дзяцко (1842–1903), сотрудник ряда университетских библиотек и профессор библиотековедения в Геттингенском университете, оставил память в гутенберговедении превосходным сравнительным исследованием 36- и 42-строчной Библий, результатом которого стало утверждение о том, что первое из этих изданий печаталось после второго[38]. Дзяцко осуществил ряд важнейших источниковедческих штудий; ему принадлежит, в частности, вторичное «открытие» и тщательное изучение Хельмаспергеровского нотариального акта.

Ученик Дзяцко Пауль Швенке (1853–1921) начинал свою деятельность в университетских библиотеках, а впоследствии стал директором Королевской библиотеки в Берлине. Он — автор многочисленных исследований, посвященных отдельным первопечатным изданиям — учебникам латинской этимологии — Донатам, так называемому «Турецкому календарю» 1454 г., «Турецкой булле» папы Каликста III (1456 г.), 36-строчной Библии[39]

. Особенно подробно им была изучена 42-строчная «Библия» Иоганна Гутенберга. В 1913 г. Швенке подготовил факсимильное издание этого замечательного памятника, которое было осуществлено лейпцигским издательством «Инзель»[40]. В 1923 г. был выпущен «завершающий том» издания, который содержал комплекс исследований Швенке, посвященных 42-строчной Библии.

Готфрид Цедлер (1860–1945) впервые описал ряд изданий, выполненных наиболее примитивным первопечатным шрифтом. Изучал он и голландские первопечатные издания. В 1921 г. он опубликовал в Лейпциге капитальную монографию «От Костера к Гутенбергу. Ранние голландские издания и изобретение книгопечатания»[41], на страницах которой оспаривал приоритет Гутенберга. В кругах немецких книговедов монография произвела впечатление разорвавшейся бомбы. История с Линде повторилась — теперь уже на немецкой почве. В обстановке националистического угара, охватившего Германию после первой мировой войны, Цедлера обвиняли чуть ли не в отсутствии патриотизма, хотя основной его тезис вроде бы не оспаривал немецкого вклада в великое изобретение. Цедлер считал, что еще до Гутенберга в Голландии разрабатывался примитивный способ печатания с наборной формы, причем форма эта изготовлялась из отдельных литер, отлитых не с помощью словолитного инструмента, а путем литья в земляную опоку. Что же касается немецкого изобретателя, то он значительно усовершенствовал голландский способ.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научно-биографическая литература

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода
Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода

Читатель не найдет в «ностальгических Воспоминаниях» Бориса Григорьева сногсшибательных истории, экзотических приключении или смертельных схваток под знаком плаща и кинжала. И все же автору этой книги, несомненно, удалось, основываясь на собственном Оперативном опыте и на опыте коллег, дать максимально объективную картину жизни сотрудника советской разведки 60–90-х годов XX века.Путешествуя «с черного хода» по скандинавским странам, устраивая в пути привалы, чтобы поразмышлять над проблемами Службы внешней разведки, вдумчивый читатель, добравшись вслед за автором до родных берегов, по достоинству оценит и книгу, и такую непростую жизнь бойца невидимого фронта.

Борис Николаевич Григорьев

Детективы / Биографии и Мемуары / Шпионские детективы / Документальное