Йон Попеску-Гопо: рисованный человечек и реальный мир

Критики единодушно отмечали, что характер художественных находок и ритм в этом фильме напоминает мультипликацию. Гопо и сам, рассказывая журналистам в дни Московского фестиваля об этой своей работе и сравнивая своего героя с Эдипом, который тоже знал заранее, по предсказанию, что с ним произойдёт в будущем, говорил: "В моём новом фильме играют актёры, но в его образном строе, во всём художественном решении использованы приёмы мультипликации, органично ложащиеся в ткань фильма. Он решён как философская сказка. Мы красили землю, делали условные деревья и цветы, даже если бы смогли, покрасили бы и небо. Мы хотели, чтобы сразу было видно: то, что происходит на экране, не настоящее, а сказка. Особое место в фильме имеют звук, шумы".

И хотя в фильме играют известные румынские актёры — Флорин Персик, Ирина Петреску, Кристя Аврам, Лика Георгиу, Пию Кэлинеску, они вновь, по установленным Гопо законам перенесения принципов мультипликации в игровое кино, вписаны в изобразительную и ритмическую структуру фильма, которой регламентировано их исполнение. Критика отмечала и некоторый разнобой в стиле игры актёров, противоречие между подчёркнуто бытовой и приподнято романтической манерой. Всё это, однако, не может заслонить того несомненного факта, что режиссёр, верный себе и продолжающий свои творческие искания в намеченном направлении, вновь поставив перед собой исключительно сложные задачи, добился успеха.

В 1966 году Гопо ставит свой четвёртый полнометражный игровой фильм "Фауст XX века" (на наших экранах он шёл под названием "Ничего нового, доктор Фауст!"). Старинная легенда, волновавшая многие умы и издавна облюбованная кукольным театром, перенесена теперь с помощью киноискусства в современность, в эпоху электроники и кибернетики.

"Если весь 1964 год, — говорит режиссёр, — я изучал сказки и знал тысячи подробностей об Йоне Крянгэ, авторе сказки "Если бы я был Белым мавром", то теперь знаю не меньше о Фаусте, — я прочитал все, что связано с легендой о нем".

Разрабатывая сценарий своего фильма, Голо, естественно, обращается к книгам, и не только к Гёте, Томасу Манну, но даже и к Анатолю Франсу. Этого, однако, как он признаётся, было недостаточно для того, чтоб создать фильм, который он задумал. Его "фантасмагория" основывается на реальных фактах развития науки, на всесовершенствующихся опытах трансплантации органов от одного человека другому.

Правда, до трансплантации мозга медицина ещё не дошла, но почему не пофантазировать об этом в век, когда пересаживаются сердца. А ведь пересадка мозга означала бы передачу другому человеку сознания, "души", "кода юности", то есть как раз то, о чём рассказывает насквозь фантастическая легенда о Фаусте. Так в представлении Гопо связываются и переплетаются давняя фантазия и современные проблемы.

В фильме много музыки. Уже в одном из первых эпизодов старый профессор выходит вместе с другими зрителями из театра. После оперы Гуно он полон размышлений об этой коллизии, столь же древней, как и сама человеческая жизнь и старость. Едва он приходит домой, как к нему с напоминанием, что его болезнь неизлечима и жить осталось считанные дни и предложением вернуть молодость, обращается по телефону Мефистофель.

В этой выразительной детали — дьявол из преисподней точно так же, как затем его "наместники на земле" и "инспекторы из ада", разговаривает с человеком с помощью современной техники — мы узнаём уже знакомую по другим фильмам манеру Попеску-Гопо: фантастическое у него перемешивается с реальным, серьёзное и драматичное — с комическим. Его черти с вполне благообразным человеческим обликом свободно разгуливают по стене и потолку. В котелках и с тросточкой, они напоминают ординарных шпиков — пародия на детектив, — командированных из ада и получающих "суточные". Некоторые из этих чертей даже преследуют машину профессора на коньках.

Режиссёр не удержался от искушения представить и кабаре, где собираются черти, — насквозь продымлённое, с танцами и музыкой, которую Гопо сочинил сам, ещё в юности. Неистово танцуют гёрлс. Поёт певица, она размахивает револьвером и в заключение своего номера имитирует самоубийство. Выступает старик фокусник, без конца глотающий и вынимающий изо рта одно и то же пирожное. И, наконец, — гвоздь программы — стриптиз одного из чертей.

Не менее комедийно выразительна и пародийна и другая сценка, когда, задержав чёрта, милиционер начинает его допрашивать, задавая ему обычные в таких случаях вопросы: имя? сколько лет? профессия? Чёрт молчит и составить протокол так и не удаётся.