Читаем Иосиф Бродский полностью

Неоконченное 60-х – начала 70-х годов

(MC): «Автобусы, трамваи, пеший люд...»; «Ах, свобода, ах, свобода...»; «Белый лист передо мной...»; «Босой, с набрякшим пенисом, в ночной...»; «Будет и дальше со мною...»; «В каменной чаще, шаги тая...»; «В конце проспекта– Луна...»; «В рассветном небе декабря...»; «В тот день еще не ангелы, ни бес...»; неоконченное стихотворение «В. Г. Петров, молодцеватый, лысый...»; «Вернувшись к этому размеру...»; «Весна-цвесна, как не молчал Крученых...»; «Визит инкогнито в страну людей...»; «Волшебный хор потерял свой купол...»; «Воскресну и вернусь»; «Вот это в них и позволяет нам...»; «Все исчезает, слышишь, в свой особенный срок...»; «Все, как прежде...»; «Всяк любил тебя как мог...»; «Высокая бесцветная стена...»; «Дева натягивает чулок...»; «День песни благодарственной настал...»; «Длинней забора в сумрачной игле...»; «Доведя себя до ручки двери...»; «Дорога, как распахнутый притвор...»; «Дорогой дед, дорогой дед...»; «Досматривая сон, в котором ты...»; «Есть нечто, что не терпит потрясений...»; «Жизнь проходит в заботах...»; «Закат в последних этажах...»; «Закрыв глаза, я жму на тормоза...»; «Застольная речь пана Адаса» («Всю ночь я пил вино с одной девицей...»); «Здесь, на отшибе, вдвойне...»; «Зима. Перевернутый Китеж...»; «Зло, знаешь, по словам Ларошфуко...»; «И с каждого в свой срок...»; «Из нас двоих вы больший европеец...»; «Как нынче вам живется? – Ничего...»; «Как птицы на снегу...»; «Как стая охотников – в лес...»; «Какое-то апреля. Хаос в датах...»; «Канцелярский подход» («А. Он выпотрошен. Вот он на полу...»); «Когда полынь пронзит мой мозжечок...»; «Когда-то здесь был лебединый пруд...»; «Корчма. Довольно пусто. За столом два мужика...»; «Коснуться словом – горя...»; «Кто гонится за призраками – тот...»; «Лимонное дерево в кадке на...»; «Луи, сегодня праздник. За окном...»; «Май. Время сеять. Мы...»; «Мир не погибнет от огня...»; «Мне некуда из комнаты бежать...»; «Мои слова на несколько минут...»; «Мухи жужжат —ты слышишь...»; «Мы возвращаемся с поля. Ветер...»; «Мы герб свой прибьем...»; «Наверно, потому, что я любил...»; «Начинаю с доброй ночи, пани Федор...»; «Не по торговым странствуя делам...»; «Ни имени, ни отчества, ни клички...»; «Не все абоненты, адресаты...»; «Но никто не скажет тебе про то...»; «Ночью, будучи пьян, что не обидно...»; «Ночью глубокой...»; «О Господи, зачем я не трава...»; «О, если бы ты двери заперла...»; «Обычно осень это дождь и слякоть...»; «Огонь» («А травы там были рыжими...»); «Огонь предпочитает темноту...»; «Одиночество, пир...»; «Озимь покрыта снегом...»; «Осень выдалась теплой. Я жил в Литве...»; «Осень уходит на юг, очистив...»; «Отрывок» («Дом предо мной, преображенный дом...»); «В нашем царстве свой закон...»; «Переизбыток чувств...»; «По части знанья, что есть грех...»; «Поверженный в Борьбе Умов...»; «Покидаю эпоху слепых жрецов...»; «Поскольку вышло так, что оба раза...»; «После дождя звезда...»; «После разлуки трамвайный лязг...»; «Превратился в лису, а страна превратилась в борзую...»; «Прекрасно, что зимой...»; «Профессор, извините за визит...»; «Раньше здесь щебетал щегол...»; «Роза-коза и Марта-овца...»; «С поворотом ключа, со щелчком замка...»; «С порога веранды во тьму...»; «Со скоростью света...»; «Сегодня мы сводим в землю прах...»; «Сегодня, превращаясь во вчера...»; «Случайно, без особого вреда...»; «Смирнов пошел за хлебом. Дверь открыл...»; «Сны, как воробьи, клюют печаль...»; «Сон складкой гнейса лег на потолок...»; «Старуха стоит у окна одна...»; «Столкнувшись возле черного леска...»; «Ступеньки под охраной стен...»; «Теперь мы на войне. И не пойму...»; «То ли в мае земля горяча...»; «То, что выходит экспромтом...»; «Только в жизни так можно не знать...»; «Только море, Антонио, только оно...»; «Тому назад неполных тридцать как...»; «Ты мальчиком по Сретенке бегом...»; «Ты слышишь ли мой голос? Нет?..»; «Увы, дышащая бедой...»; «Укажи номер века, название места, форму...»; «Чужою жизнью в краденой земле...»; «Элегия» («В это утро, когда я сижу в пивной...»); «Эрна К., убеждая нас...»; «Это было время больших проблем...»; «Это Ода Любви, ибо возглас ее: О да...»; «Я брожу по улицам тумана...»; «Я буду пить вино, сдавать стекло...»; «Я видел улицу, кончавшуюся горой...»; «Я вспоминаю голубую канарейку...»; «Я прыгнул в лодку и схватил весло...»; «Я так к тебе привык, свеча изгнанья...»; «Я так люблю твой чистый воздух, время перехода...»; «Я щелкнул выключателем, и дочь...»; «Тучи бьются о лес, как волны нового Понта...».

Стихи, не вошедшие в MC:

«Так. Конь уснул мой...» (1965—1972).

Переводы 1970—1972 годов:

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное