Иосиф Флавий. История про историка

Неужели 26-летний Иосиф считался достойным кандидатом для столь почетной миссии? Какими заслугами он для этого обладал? Какими способностями выделялся, чтобы получить подобное поручение от Синедриона? (А без этого, по собственной инициативе, он бы вряд ли пустился в путь.)

И снова у нас нет на это однозначного ответа, так как сам Иосиф об этом ничего не говорит. Остается только предполагать, что в период своей «общественной деятельности» он и в самом деле обратил на себя внимание членов Синедриона. Но решающее значение в его направлении в Рим сыграли два фактора. Во-первых, то, что к тому времени он достаточно свободно владел койне и читал на нем (то есть у него не было проблем в общении с греками и римлянами), а во-вторых, обширные связи его отца. Прежде всего, разумеется, личная дружба Маттитьягу с р. Иехошуа из Гамлы, который тогда как раз стал первосвященником и до конца своей жизни явно покровительствовал Иосифу.

Не говорит он и о том, за какую именно незначительную провинность несколько почтенных коэнов были брошены в тюрьму, и нам опять-таки остается об этом только догадываться.

В «Иудейской войне» Иосиф сообщает, что в период Феликса вся Иудея была «полна насилия». Но вот о том, что Феликс арестовал и отправил в Рим кого-то из еврейских лидеров, сообщает лишь раз — в связи со столкновениями между эллинами и евреями в Кейсарии, закончившимися тем, что Феликс, по сути, разрешил своим солдатам устроить в городе еврейский погром: «Когда однажды иудеи одержали победу, на площадь явился Феликс и с угрозами приказал им отступить; когда же те не повиновались, он напустил на них солдат, которые убили многих и разграбили их имущество. Когда же после этого борьба все-таки не прекратилась, Феликс отобрал по несколько влиятельнейших лиц с обеих сторон и отправил их в качестве послов к Нерону для того, чтобы они лично перед императором оспаривали свои права» (ИВ, 2:13:7).

Но при этом ни слова не сказано, что эти влиятельнейшие лица были священниками, так что был ли послан Иосиф освобождать участников этих событий (среди которых могли быть и коэны) или каких-то других, остается загадкой.

Эта неопределенность и побудила Лиона Фейхтвангера в его известном романе «Иудейская война» по-своему смоделировать ситуацию, причем так, чтобы она выглядела достаточно двусмысленной. По его версии, Иосиф бен Маттитьягу сам был инициатором собственной миссии, и ему пришлось потрудиться, чтобы убедить Синедрион в ее необходимости и, что называется, выбить под нее финансирование.

«Иосиф еще раз страстно, и все же трезво взвешивает свои шансы, — пишет Фейхтвангер. — Ему двадцать шесть лет, у него все данные для блестящей карьеры: аристократическое происхождение, разностороннее образование, политический талант, бешеное честолюбие. Нет, он не желает киснуть в Иерусалиме, он благодарен отцу за то, что тот в него верит и добился его отправки в Рим.

Правда, успех его миссии весьма сомнителен. С юридической точки зрения. Иерусалимский Великий совет не имел ни оснований, ни правомочий посылать по данному делу в Рим особого представителя. И Иосифу пришлось откапывать аргументы во всех закоулках своего мозга, чтобы эти господа в Иерусалиме наконец сдались.

Итак, три члена Великого совета, которых губернатор Антоний Феликс вот уже два года назад отправил в Рим в императорский трибунал как бесспорных бунтовщиков, несправедливо приговорены к принудительным работам. Правда, эти трое господ находились в Кейсарии, когда иудеи во время предвыборных беспорядков сорвали императорские значки с дома губернатора и переломали их; но сами они в мятеже не участвовали. Выбрать как раз этих трех высокопоставленных старцев, людей совершенно неповинных, было со стороны губернатора произволом, возмутительным злоупотреблением властью, оскорблением всего еврейского народа. Иосиф видел в этом тот долгожданный случай, который дает ему возможность выдвинуться. Он собрал новые доказательства невиновности трех старцев и надеялся добиться при дворе или их полной реабилитации, или хотя бы смягчения их участи»[25].

В том, что почтенные старцы питались в заточении исключительно инжиром и орехами и не брали в рот никакой запрещенной евреям Торой пищи, как раз ничего удивительного и, как ни странно это не прозвучит, даже особо героического нет: именно так вели себя евреи на протяжении многих поколений. Об этом рассказывается в библейской «Книге Даниила», во многих хрониках, а также свидетельствуют примеры такого поведения религиозных евреев и в ГУЛАГе, и в советских тюрьмах, и в немецких концлагерях.