Иосиф Сталин в личинах и масках человека, вождя, ученого

Со времен семинаристской юности и до самой смерти было в Кобе что-то особо притягательное. Совершенно ясно, что женщины не искали в нем и не могли найти каких-либо особых физических или выдающихся интеллектуальных достоинств. Тем более в те времена, когда он скитался по тюрьмам и ссылкам или скрывался на нелегальных квартирах. Все его материальное благополучие многие предреволюционные годы заключалось в длиннополом демисезонном пальто, ярко-красном шарфе, по преданию, связанном еще матушкой Кеке, и фетровой шляпе. На некоторых сибирских фотографиях он предстает в этом «пижонском» и неуместном по климатическим условиям обличье. У него не было своего постоянного жилья, денег, профессии, будущего. Его интеллектуальный багаж был также незначителен. Покинув семинарию, он нигде больше не учился. Он практически не занимался и самообразованием, столь обычным для большинства революционеров, а тем более для ссыльных поселенцев. В ссылках он почти ничего не писал и не овладел никаким ремеслом, если не считать охоту и рыбалку. Так за что же, до появления в «большой» власти, женщины могли ценить этого странного человека? Похоже, именно за «странность», то есть за те особые, незримо излучаемые душевные свойства, которые ценятся всеми женщинами мира выше материальных, интеллектуальных или физических достоинств. Он был в их глазах бескорыстным «страдальцем», борцом и поэтому вызывал «со-чувствие»

. А сочувствование – самый верный и надежный путь к женскому сердцу и телу. Даже самая опытная и искушенная женщина, которую не прельстишь умом, остроумием или богатством, не всегда устоит перед гордым, притесняемым, нищим, смелым и пусть косноязычным, но

страстным

проповедником. Сочувствие, вызываемое не убогостью и беззащитностью, а страстностью и жертвенностью – перед такой «приманкой» не устоит и еще только созревающая женская душа. Она сама может выступить в качестве активной, роковой искусительницы, отвечающей на призыв. При этом «проповедь», ее суть и смысл вторичны, важен он, взывающий. Не обладай женщина способностью «со-чувствия», то есть способностью откликаться, сопереживать мужчине, история лишилась бы тысяч пламенных революционеров, не признанных в свое время гениев, великих полководцев. Да что там говорить – семья до тех пор семья, пока женщина сочувствует мужу как мать, даже если он старше ее на несколько десятков лет. Так что женское сочувствие – высший и незаменимый эликсир любви. При условии, что он, избранник, действительно испытывает нужду в этом эликсире.

Сам же Коба, как и миллионы других мужчин, ценил в женщине в первую очередь молодость, материнское, родовое, сексуальное. О чувствах предпочитал не говорить, – «это для баб…»[352].

Мать и дитя