Ириска

– Я тосты вообще не люблю. Мне нравятся роллы с маслом.

Дверца холодильника открыта.

На одной из полок

несколько книг

в мягкой обложке:

Джейн Остин,

Эмили Бронте,

Джилли Купер.

– Я бы слона сейчас съела, – вдруг произносит Марла.

– Ты купила сосиски?

Убить готова за тарелку пюре.

Шесть пятнадцать утра.

Я не выспалась, режет глаза

и урчит в животе.

Нужно поесть, прежде чем я выберусь отсюда,

нельзя оставаться —

она явно не в своем уме!

– Давайте сделаю бутерброды с колбасой, – говорю я.

– А вы пока посмотрите – что там по телевизору?

Она протягивает руку к металлической хлебнице.

– Помогу тебе, намажу маслом.

Кусает ноготь,

осматривает кухню.

– А ты вообще кто такая?

Мэри и Донел знают, что ты здесь?

Пегги сегодня приедет?

– Я из Совета, – говорю ей,

беру ее под руку и

отвожу в гостиную.

– Из Совета? Не говори ерунды.

Тогда ты была бы одета.

Думаешь, я сумасшедшая?

Что-то с Пегги?

Вот так она мне отвечает.

А сама зевает, тоже не выспалась.

Я возвращаюсь на кухню готовить бутерброды.

Она идет следом и стоит – наблюдает за мной.

Как я готовлю завтрак

в нижнем белье.

– Твое лицо? Кто это сделал? —

спрашивает Марла.

– Никто мне ничего не сделал, —

отвечаю ей.

Помощь по дому

Натянула джинсы, застегиваю молнию,

и тут раздается чей-то голос.

– Марла! Это Пегги!

Хлопает входная дверь.

– Не могу надеть эти чертовы колготки, – кричит Марла

из спальни рядом с моей.

– Наверное, ноги распухли. И задница!

Слышу, как Пегги поднимается по лестнице.

Закрываю дверь в свою комнату

и прислушиваюсь.

– Главное, чтобы язык не распух, а то ничего не сможете мне рассказать.

Вы еще не оделись? Я же написала, напомнила.

Пегги смеется и начинает насвистывать —

как ножом по стеклу.

– Они прислали еще помощницу, – говорит Марла.

– Молоденькая.

Хорошенькая.

Чуть не спалила весь дом.

Пауза.

– Что, у меня конкуренты? – смеется Пегги.

– Она лучше справляется?

Как она попала сюда, залезла в окно?

Марла не отвечает.

Да Пегги и не нужен ответ —

она просто болтает.

И, конечно, не верит ни единому слову Марлы.

Видит, что та беспокоится, но —

мало ли что ей почудится, не принимать же всерьез.

– Наверное, у нее есть ключ, вот и вошла, – отвечает Марла.

– А может быть, ночевала здесь.

Она была в трусиках.

Из соседней комнаты доносится шум.

Наверное, уборка – Пегги наводит порядок.

– Что ж, посмотрю, обязательно.

Надо убедиться, что она ушла. —

Конечно же, Пегги не верит.

– Извините, что опоздала.

От самого Страттона всю дорогу

передо мной ехал трактор, ни разу не остановился.

Такая досада!

Я мечусь по комнате,

кидаю вещи в рюкзак,

затем осторожно

залезаю под кровать,

прижимаюсь к куче

пыльных шляпных коробок.

Дверь наконец открывается.

Прямо у меня перед глазами – огромные белые кроссовки,

зашнурованы до самого верха.

– Марла, в свободной комнате никого! – кричит Пегги.

Какое-то время стоит,

затем наклоняется

(волосы падают ей на лицо)

и подбирает носок – я забыла его

на ковре.

– Здесь, наверное, нужно прибраться.

И вышла

за дверь, кричит:

– У вас конфетки еще не закончились?

– Конфетки?

– Конфетки-таблетки, мэм. Ваши лекарства.

Сейчас проверю. Спускайтесь,

когда будете готовы.

В кармане вибрирует телефон.

Сообщение

Келли-Энн. Наконец-то!

«Ответь ради бога – где ты???»

В ответ я пишу одно слово:

«Бьюд».

Пока-пока!

– До завтра! – Пегги прощается.

Я выглядываю в окно:

Пегги выходит. Высокая, полная женщина.

Закрывает калитку, садится

в малюсенькую машину – как она там помещается?

Боковое зеркало обмотано скотчем.

Я на цыпочках спускаюсь по лестнице,

с рюкзаком.

В коридоре сумочка Марлы

так и висит на перилах.

Беру из нее кошелек,

вынимаю аккуратно сложенную

десятку,

кладу кошелек обратно.

А потом выбегаю

через заднюю дверь,

иду в сторону моря.

Птичьи мозги