Ириска и Звезда Забвения

Хотя на самом деле все присутствующие, включая Страуса, прекрасно понимали, что Авессалом Петрович – инженер, изобретатель и пилот удивительной летающей машины – спас беглецов от плена или смерти. И при этом сильно рисковал: опомнившиеся твари продолжали атаки до тех пор, пока не отстали от набравшей скорость машины и так сильно навредили, что Петровичу пришлось остановиться для ремонта. Не сразу, конечно, остановиться, а через пару часов, когда они достаточно далеко улетели от места сражения, и поэтому Ириска успела немного поспать.

А проснувшись, девочка приняла активное участие в ремонте странного устройства, которое Авессалом ласково называл «Бандурой». Солнце давно взошло, лучи заиграли на металле и стекле отдыхающей машины, Ириска разглядела «Бандуру» во всей красе и призналась себе, что никогда раньше не видела ничего подобного.

Летающий агрегат Петровича походил на самолёт, к которому присоединили дирижабль, после чего два раза уронили, растоптали, завернули в фольгу, перемотали изолентой, обработали на токарном станке, покрасили, поставили новые дверцы, скрестили с вертолётом и получили золотую медаль на выставке «Что можно сделать из нестарого пылесоса с помощью крестовой отвёртки и богатой фантазии».

Машина пыхтела, шумела, гремела, летала, показывала время, варила кофе, предсказывала погоду и умела делать ещё кучу полезных дел, о которых Авессалом давно забыл, потому что никогда не заглядывал в собственноручно составленную инструкцию по эксплуатации.

Мыши и крылоцапы разбили пять иллюминаторов – их Петрович заменил в самом начале ремонта; в двадцати местах порвали баллон с лёгким газом – прорехи инженер обработал паяльной лампой, и баллон стал как новый; и повредили один из правых двигателей, прогрев которого после починки и вызвал неудовольствие Страуса.

– Теперь, кажется, всё в порядке. – Авессалом довольно улыбнулся. – Работает как надо!

– Она у тебя не работает, а ревёт и постукивает, – хихикнула вредная птица. – Надрывается…

Спасшись от ночных гадов, Дикий пришёл в себя и вернулся к прежней, нахальной манере поведения. Однако в лице Петровича Страус встретил достойного противника.

– Зато моя «Бандура» летает, в отличие от некоторых, – язвительно сообщил инженер.

– Зато у неё нет мозгов! – вновь закипел Хиша, оскорблённый в лучших чувствах.

– Мозги есть у меня.

– И выглядит твоя телега страшно!

– Видел бы ты себя со стороны, – хихикнул Авессалом. – Ты когда последний раз причёсывался?

– У меня перья, а не волосы!

– Ты их выщипываешь?

Было видно, что удачно завершившийся ремонт вернул инженеру хорошее настроение и он готов спорить с птицей хоть до следующего утра. Нужно было прекращать их болтовню, поэтому Ириска громко задала вопрос:

– Дядя Петрович, вы волшебник?

И сама удивилась, как странно это прозвучало. Вроде бы ей уже объяснили, что Прелесть наполнена магией; вроде бы она уже видела огромных размеров Барсука, а сейчас путешествует в компании Страуса; вроде бы её саму назвали феей, только как нужно колдовать, она забыла… Вроде бы всё так, но Ириска ещё не привыкла к новой реальности, не вспомнила её и потому смущалась, расспрашивая инженера о простых, в общем-то, вещах.

– Нет, я не волшебник, – спокойно ответил Авессалом. – А почему ты интересуешься?

– Не могу понять, как «Бандура» летает без магии, – честно призналась девочка.

– Силой ума, – важно ответил Петрович и нахмурился на Страуса, который издавал сдавленные звуки, изо всех сил стараясь удержать рвущийся хохот. – Я имею в виду, что лично изобрёл и построил эту великолепную машину – первый в истории самовертожабль оригинальной конструкции.

– Таких не бывает, – помолчав, сообщила Ириска.

– Самолётная жаба, – простонал задыхающийся от едва сдерживаемого смеха Дикий.

– Ты на нём только что летела, девочка, – строго ответил инженер, проигнорировав птичье высказывание.

– Я – фея.

– Тогда наколдуй мне ключ на тридцать два – нужно привинтить кожух.

– Я… – Ириска развела руками. – Я забыла, как это делается. В смысле – как творить волшебство.

– Тогда подай ключ из сумки с инструментом.

Девочка вздохнула, но подчинилась: присела к большой сумке, на боку которой виднелось свежее масляное пятно, и принялась искать нужный ключ.

Пораженный такой покладистостью Хиша удивлённо щёлкнул клювом, но промолчал.

Петрович широко улыбнулся.

Выглядел он солидно и даже немного грозно, во всяком случае, именно так показалось Ириске, и главная причина грозности заключалась в бороде: у Петровича она была густой, окладистой и чёрной как смоль. Борода, большие усы, густые брови над чёрными глазами, крупный крючковатый нос – всё это делало изобретателя похожим на пирата или злого колдуна. Нет, наверное, именно на пирата, потому что в левом ухе Авессалом носил золотую серьгу. Её Хиша с Ириской увидели, когда он снял шлем. И тогда же выяснилось, что голова у инженера лысая, словно колено, и он сразу перестал выглядеть грозным, показался милым и чуточку смешным.