Ирка Хортица и компания. Брачный сезон

– У старших заклинателей ёкаи начинают светиться в темноте и по этому свету можно их отыскать. Чем сильнее заклинатель, тем ярче виден ёкай. Но… я всего лишь младший ученик, у меня поздно обнаружились способности… – он сглотнул, старательно беря себя в руки. – У меня может и не выйти, но я постараюсь как следует, Ирина-тян! Положитесь на меня!

– Ну… давай. – кивнула Ирка. Если даже у него не выйдет, ёкаи всего-навсего не засветятся.

Хару легонько тронул колокольчик. Легкий, чистый звон разнесся в прозрачном осеннем воздухе. Уже начавшие желтеть листья едва заметно качнулись в ответ, белые осенние паутинки медленно поплыли под темными кронами. Юный заклинатель тронул колокольчик еще раз и свет фонарей на парковой аллее стал угасать, будто кто-то пил его. Рои тусклых бабочек закружились вокруг, пританцовывая в слабом дрожащем свете. По асфальту потянулись причудливые тени, а деревья и трава застыли в неподвижности, точно нарисованные мазками черной туши. Дзонг-дзонг-дзонг… колокольчик позвякивал тихо-тихо, в воздухе запахло жасмином, и Хару принялся негромко напевать по-японски ломким слабым голосом.

– Ах! – вглядываясь в его враз заострившееся, с запавшими щеками, болезненное и в то же время торжественно-отрешенное лицо, умиленно вздохнула Вика.

– Вы этот будильник на всю ночь у нас в парке завели, ведьмы проклятущие, покоя от вас нет? – проскрипело из аллеи, и перебирая похожими на щупальца корнями, оттуда выполз… пень. Меж складками коры горела пара тусклых гнилушечных огней.

– О, твой леший, Танька, которого ты в пень засадила! – толкнула Таньку локтем Ирка.

– Приветствую духа дерева, почтеннейшего ко-даму! – Хару поднялся и низко поклонился своим фирменным японским поклоном с прижатыми к бокам локтями. – Простите недостойного ученика, потревожившего ваш покой. Поверьте, я рассчитывал на совсем иной результат, но если уж вы здесь, не будете ли вы столь любезны подсказать, не встретились ли вам здесь существа непривычного и странного для вас вида и поведения?

Пень аж присел на корни, вслушиваясь в плавно журчащую английскую речь – в пористой коре вдруг появилась дырка, похожая на приоткрытый рот.

Хару замолчал, так и замерев в почтительном поклоне.

– Во чешет, малец! – восторженно скрипнул пень. – Сразу видно, хлопчик почтительный да уважительный, даром что косенький да опосля желтухи. Так и хочется помочь, не то, что вам, охальницам. Жалко, непонятно, чего он там по своему лопочет!

– Нечисть заезжую не видал? – Танька шагнула вперед, оставив полусогнутого в поклоне Хару за спиной. Японец растерянно выпрямился. Танька грозно нависла над пнем. – Если найдешь, подумаю для тебя об условно-досрочном… лет через пятьдесят.

– Такую, что ли? – жутко мерцая своими гнилушками, спросил пень.

Ирка завертела головой, оглядываясь…

– Придурок притащил этих самых ёкаев сюда. – задирая голову, меланхолично сообщил Богдан.

– Не придирайся к парню, он старался! – возмутилась Вика.

Запрокинувший вслед за Богданом голову Хару пронзительно заорал:

– Иттан-момэн!

Прямо над ними в темном небе плыли белые тряпки, похожие на обрывки старых простыней. Одна такая «простынь» стремительно рухнула вниз, прямо на Ирку, каким-то чудом почуяв в ней предводительницу.

– Нет! – отчаянно выкрикнул Хару… и раскинув руки, кинулся между Иркой и агрессивной тряпкой.

Пущенный Иркой клубок зеленого пламени прочесал Хару по макушке, начисто «слизнув» клок волос, и разбился об парковую ограду.

– Да что ж ты под руку лезешь!

Хару подрубленным деревом рухнул на ступеньки, «простыня» свалилась ему на голову, захлестнулась вокруг шеи и принялась душить. Уронив швабру, Ирка метнулась в сторону от пикирующей на нее второй «простыни», подбросила клуб огня вверх – похоже, «простыня» тоже увернулась, ведьмовской огонь просыпался искрами на асфальт. Ирка стремительно крутанулась… Вторая «простыня» обмоталась вокруг головы Вики, туго облепив нос и рот. Ведьмочка растопырила пальцы… и прижала к обтянутому «простыней» лицу пылающие зеленым огнем ладони. Маринка врезала по атакующей ее «простыне» шваброй и запрыгала, отпихивая упорно пытающуюся обернуться вокруг ее головы ёкай. Чахлый огненный шарик, запущенный Ликой, мазнул белую ткань – или чем она была на самом деле! – по краю, «простыня» завертелась на месте, дымясь и роняя хлопья сажи. Но все больше и больше «простыней» появлялось над ними, они уже застилали небо сплошным колышущимся пологом…

Без единого звука Богдан рухнул на землю. Сверкнул серебром меч… полог из сплошных «простыней» треснул… и в разрыв заглянула луна. Призрачный рыцарь в алом плаще взвился в воздух.

– Вжжжих! – меч располосовал ближайшую «простыню» крест-накрест – из разреза на землю закапала странная, похожая на мутный клей, жидкость.

– Оуууиии! – Вика содрала с себя расползающуюся черными лохмотьями «простыню» и уже погасшими руками схватилась за челюсть. – Сама себя обжечь умудрилась!