— Так он эти лекарства еще на прошлой неделе заказывал, и по деньгам уже все готово, банковский чек выписали — а не наличку, чтобы вы не ругались, лекарства уже на нашем складе лежат, отправки ждут. Поэтому, у меня вопрос — где он болтается, и почему врет? И очень уж он задумчивым стал. Раньше такого не водилось. Я бы ему хвост приладил, но где людей взять? Самому идти, так он меня в момент вычислит, а использовать кого-то из наших — так тоже не выйдет. Мы тут все друг дружку знаем.
— Понял вас, товарищ Кузьменко, идите. Теперь это моя головная боль.
Никита, довольный, что спихнул на плечи руководителя проблему, ушел, а я, разумеется, остался думать. Отчего-то запомнилось, что Кожевников стал «задумчивым». А люди задумчивые могут представлять опасность.
А может Никита просто запаниковал раньше времени? Может и так, но я Никиту еще с Архангельска знаю. Он зря докладывать не станет.
Итак, Евгений Кожевников. Его личного дела у меня здесь нет, но кое-что помню. Постарше меня года на три. Стало быть, двадцать пять-двадцать шесть лет. Из семьи рабочих, но высококвалифицированных, коли папа смог платить за обучение в гимназии. В университете не учился. Во время империалистической на фронт не попал ни как доброволец, ни по мобилизации, потому что трудился в Земгоре, то есть, в Главном по снабжению армии комитете Всероссийских земского и городского союзов. В Земгоре обожали военную форму, поэтому их именовали «земгусарами». И был Женечка на какой-то мелкой должности, но из-за этого в действующую армию не попал. А потом, после революции, из-за дичайшей нехватки образованных людей, особенно, владеющих иностранными языками, в органах власти, оказался в наркомате иностранных дел, а не в пехотном полку или маршевом батальоне. А там, сколько помню, занимал должность целого начальника отдела, но командировку в качестве рядового сотрудника в Париж воспринял как повышение. Правда, некая начальственная фанаберия оставалась, но я ее быстро вывел.
Не стану осуждать парня, что не пошел воевать. Нельзя, чтобы все воевали, кому-то и в тылу трудиться. Ну, «поземгусарил» и пороха не нюхал, такое бывает. А армию снарядами снабжать надо было. Нареканий на него не было, а некое противодействие начальству — так это мелочь. А теперь, значит, стал задумываться. Хм…
Как там у классика абхазской литературы о задумавшемся кролике?
Задумавшийся кролик
На холмике сидит.
Видны оттуда пампа
И Лягушачий Брод.
Но буря все равно грядет[1]!
Но я пока подожду сдавать задумавшегося «кролика» удавам. Надо еще кое-что проверить, а уже потом решать. В этой жизни бывает все. Может, парень влюбился не в живую женщину, а в некий образ и теперь ходить на берега Сены повздыхать? Ну, или прочитал «Собор Парижской Богоматери», а теперь ищет — не покажется ли из-за горгульи Квазимодо или Эсмеральда?
Значит, торопиться не станем. Поэтому, подпольщица Светлана Николаевна получила особое задание — отследить маршруты передвижения товарища Кожевникова, обратив особое внимание, если оные пути совпадают с какими-то опасными для торгпредства учреждениями. Скажем, полицией или местом, где мы уже отследили скопление эмигрантов. Кто знает, а не решил ли Евгений отомстить мне? А как можно это сделать? Не напрямую, через тех людей, которые могут нам сделать реальную пакость, а не мелкую.
Мадам Исакова уже показала, что умеет работать в качестве агента наружного наблюдения. И, хотя Кожевников ее прекрасно знает, но женщина может изменить образ лучше мужчины. А в случае чего и подозрений вызывает меньше. Никто до сих пор не слышал о женщинах-филерах, а зря. Такие были, и действовали успешнее, нежели мужчины.
Светлану Николаевну я озадачил, а вот ее супруга — товарища Исакова о предстоящем задании жены в известность ставить не стали. Зачем ему лишнее? Во-первых, Александр Петрович занят на перестройке конюшен, а во-вторых, я еще не забыл, как бывший штабс-капитан однажды проявил чистоплюйство. Давненько это и было, а я Петровичу доверяю, даже собственную спину смогу доверить — прикроет (понадобится — я его спину прикрою), но если он включит, что «шпионить за товарищами — это постыдно!», то я не знаю, что с ним и делать. Вроде, человек со мной уже второй год трудится, а от некоторых вредных замашек избавиться не может. А кто бы спорил, что за товарищами шпионить прилично? Никто и не спорит. Так мы и не шпионим. Мы просто присматриваем, что тут плохого?
Бывшая подпольщица тоже была согласна, что посвящать мужа не следует. Она ведь его любит, так к чему расстраивать Сашеньку? А с заданием она и одна справится, даже девушек из канцелярии просить не станет.
Согласен с умной женщиной. Не будем расстраивать Александра Петровича. Но чересчур честных и порядочных людей тоже нужно использовать. Не поручать им неприличных дел, вот и все.
[1] Фазиль Искандер. Кролики и удавы
Глава 4
Шантажистка из салона