Исаак Лакедем. Актея

— Если бы ты знала того, кто говорит тебе: "Дай мне пить", то ты сама просила бы у него, и он дал бы тебе воду живую, — произнес Иисус.

Самарянка, ранее не рассмотревшая его хорошенько, теперь вгляделась в отмеченные мягким благородством черты его лица и воскликнула:

— Господин! Тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок: откуда же у тебя вода живая?.. Неужто ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его?

— Всякий, пьющий воду сию, — отвечал ей Иисус, — возжаждет опять; а кто будет пить воду, которую я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную.

Удивление самарянки все возрастало.

— Господин! — взмолилась она. — Дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать.

Иисус кивнул и предложил:

— Пойди, позови мужа твоего и приди сюда.

Но она лишь покачала головой:

— У меня нет мужа.

Божий избранник улыбнулся и промолвил:

— Правду ты сказала, что у тебя нет мужа; ибо у тебя было пять мужей и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе.

Пристыженная, но и полная почтения, женщина попросила:

— Господи, Господи! Вижу, что ты пророк. Но просвети меня: отцы наши поклонялись на этой горе, что зовется Гаризим, а ваши пророки говорят, что есть только одно место, где должно поклоняться, и находится оно в Иерусалиме.

— Поверь, женщина, — чуть возвысил голос Иисус, — поверь мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу, ибо Бог есть дух и поклоняющиеся ему должны поклоняться в духе и истине.

— Да, — сказала самарянка. — Знаю, что придет Мессия. Когда он придет, то возвестит нам все.

Несказанная улыбка осветила лицо Спасителя.

— Это я, который говорит с тобою.

Пораженная его ответом, самарянка не могла понять, смеется он над ней или говорит серьезно, но тут подоспели ученики и заговорили, обращаясь к нему со всем почтением, как слуги с повелителем, и рассеяли ее сомнения. Оставив на земле кувшин, она бросилась в город с криком:

— Идите все! Идите! Пойдите, посмотрите человека, который сказал мне все, что я сделала: не он ли Мессия?

На клич этой женщины высыпали люди. Они вышли из города и приблизились к Иисусу.

Но ученики, заботившиеся о том, чтобы он насытился, невзирая на великое стечение народа, стали упрашивать его:

— Учитель, ешь.

Он покачал головой и молвил:

— У меня есть пища, которой вы не знаете.

Ученики стали переглядываться, тихо спрашивая друг друга:

— Разве кто принес ему еду?

— Моя пища есть творить волю пославшего меня и совершить дело его.

И пояснил, как всегда прибегнув к иносказанию:

— Не говорите ли вы, что еще четыре месяца и наступит жатва? А я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве.

Тут мысль Иисуса сделалась понятной даже самарянам. Он продолжал, и они поняли, что он — сеятель, а они — жатва. Тогда они привели его в свой город, называемый Сихем. Христос оставался там два дня, а когда ушел, большинство жителей уже успело уверовать в него.

После этого Иисус отправился в свою верную Галилею, где осталась память о его жизни в Капернауме и гремела молва о нем. И вот в Кане встретился Христу некий царедворец, спешивший ему навстречу.

— О Господи! — закричал он, едва завидев Иисуса. — Умоляю, поторопись: сын мой при смерти, и лишь ты сможешь его излечить!

Но Иисус ограничился тем, что простер руку в сторону Капернаума и с тем выражением, которое не терпит каких-либо сомнений, проговорил:

— Ступай, сын твой здоров!

Проситель же столь уверовал, что в сердце его не осталось и тени страха. Поблагодарив целителя, он отправился домой и еще в дороге повстречал слуг, прокричавших ему:

— О господин! Возрадуйтесь: сын ваш не только вне опасности, но, напротив, совершенно выздоровел.

— А с какого времени? — вне себя от радости, спросил бедный отец.

— Со вчерашнего дня!

— Со вчерашнего дня! А в котором часу лихорадка отпустила его?

— В час после полудня.

Именно тогда Иисус произнес: "Ступай, сын твой здоров!"

Итак, возвращению Мессии в Капернаум предшествовала весть о совершенном им чуде, и потому его появлению там все несказанно обрадовались. В этом городе он решил обосноваться. В предместьях Капернаума он проповедовал слово Господне, а берега Генисаретского озера стали местом, где его божественная сущность явилась во всем блеске и величии. Именно по поверхности этого озера он шел, не касаясь воды ступнями, на его берегах он несколькими хлебами и рыбами накормил тысячи человек, а среди зловещей бури, что вздымала валы воды, угрожавшие потопить лодку, в которой он заснул, и кричавших от ужаса учеников, учитель, проснувшись, приказал взбесившемуся ветру: "Утихни!", а бушующему морю: "Успокойся!" — и воцарились покой и безветрие.