Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2

Герои «Часа Быка» летят на звездолете «Темное Пламя» (уже интересно, не правда ли? «Черное солнце»… «темное пламя»…) через… в общем, через некую границу той самой расширяющейся Вселенной, которую мы уже обсудили. Если есть граница, то за нею должна быть Тьма. Ну, так она и есть. Вот как ее описывает Ефремов: «Начала наползать тьма. Это не был ночной мрак Земли, наполненный воздухом, запахами и звуками жизни. И не мрак космического пространства, чернота которого всегда подразумевает необъятный простор. На звездолет ползло нечто, не поддающееся чувствам и разуму, не наделенное ни одним из привычных человеку свойств, не поддающееся даже абстрактному определению. Это было не вещество и не пространство, не пустота и не облако. Нечто такое, в чем все ощущения человека одновременно тонули и упирались, вызывая глубочайший ужас».

Ты, наверное, помнишь, читатель, строки Киплинга:

И мы бежали что есть силОт ужаса в ночи!

Недосказанность — великое преимущество подлинной литературы вообще и поэзии в первую очередь. Но нет преимуществ, не порождающих недостатков. Киплинг говорит всего лишь об ужасе в ночи. Для того, кто обладает поэтическим и метафизическим слухом, ясно, о какой ночи (Великой Тьме) идет речь и о каком ужасе. Но ведь не все обладают и поэтическим слухом. А уж метафизическим-то тем более. И кто-то пожмет плечами… Скажет, что речь идет об обычной ночи и обычном человеческом страхе, ею порожденном.

Итак, Киплинг не договаривает по соображениям художественным. Да и не знаком он с постэйнштейновской физикой. А Иван Ефремов и договаривать не боится, ибо ему терять в художественном смысле, понятное дело, нечего. И с физикой постэйнштейновской он знаком. Иван Ефремов — очень интересная фигура. Архивы его до сих пор по-настоящему не осмыслены.

Ну, так вот. Ефремов прямо говорит, что «антимир, черный мир, был назван учеными Тамасом, по имени океана бездеятельной энергии в древнеиндийской философии».

Он о Тьме говорит, читатель, в полном метафизическом смысле этого слова. И о темной материи он говорит, и о темной энергии. И не он один обо всем этом говорит. Кто только не говорит, читатель!

Клиффорд Саймак… Он, конечно, фантаст… И таки не Фолкнер (дал клятву удерживаться от сравнений — и нарушил). Но Клиффорд Саймак — вполне влиятельный представитель определенной американской элиты. И он не художественным творчеством балуется, он мировоззрение конструирует. Идеологические модели испытывает и так далее. Вот как он описывает все ту же Тьму, которую называет «артефакт»: «В этом слитке черноты было что-то. Линии, очертания… непонятные формы. Артефакт перестал быть просто сгустком непроницаемой Тьмы, отражающим любые попытки проникнуть в него извне, ничего не приемлющим и ничего не открывающим, словно он был вещью в себе, инородным телом во Вселенной».

Тебе это описание ничего не напоминает, читатель? Ты помнишь фильмы Кубрика (очень одаренного кинорежиссера, не правда ли?)? «Космическая одиссея XXI века», например. Помнишь кубриковский обелиск? Он и есть «артефакт» Саймака.

Все уже об этом говорят, читатель, все. Кроме тех, кто не хочет, чтобы гуманизм капитулировал окончательно. Эти забились по углам, цепляются за различные манифестации гуманистического ретро… Другие же… От Азимова до Мамлеева… «Далее со всеми остановками».

Мамлеев, кстати, писатель далеко не беспомощный. Вот что он пишет: «А герои моих книг… Что ж, они волей-неволей объяты тьмой, поскольку идут «во что-то иное» и не являются существами, направленными к богореализации. Возможно, правда, что они и осуществили богореализацию, но затем вышли за ее пределы. Это какие-то странные существа, подготовленные к чудовищному путешествию — из нашего абсолюта в иной абсолют».